Теория Фокса

— Через час пятьдесят, — прошептал Джим, — умрёт моя дочь. Помоги спасти её, а затем я расскажу тебе все истории, которые я знаю. Всё, что у меня есть. До единой! Клянусь! Но только спаси её, умоляю!

— Джим, друг мой. Сто пятьдесят тысяч людей умирают каждый день. С того момента, как ты прошёл через эту дверь, — он кивнул, — уже умерло три тысячи человек. Скажи, в чём важность кого-то одного? Как меня может волновать, что кто-то умрёт?

— Потому что это моя дочь! И я сижу здесь, напротив тебя, умоляя. И Чарли, которого ты встретил в семьдесят втором, был моим учителем.

— Ааа… Ну, как же, помню, помню. Так это он всё задумал? — Ли закивал и снова постучал указательным пальцем по губам. — Ну и что? На этой планете живут восемь миллиардов человек. Какое значение имеет один, если вокруг их ещё целых восемь миллиардов?

Джим свирепел, в нём закипала кровь.

— Что ещё может иметь значение, если не люди, Ли?

— Скоро на этой планете их будет сто миллиардов. А затем — триллион. Ты думаешь, что и тогда индивидуум будет кого-то волновать? Это человеческая инфляция, Джим. Чем больше людей, тем менее важными они становятся. Человеческая инфляция…

Ли отрешённо рассматривал рыбу, обхватив руками колено. И затем вдруг сказал:

— Я не спас свою племянницу, почему я должен спасать твою дочь?

Джим сидел с открытым ртом.

— Ты не спас кого?!

— Тьяо. Свою племянницу.

— Ты?.. Не спас?.. Свою… племянницу?!

— В семьдесят первом её арестовали хунвейбины. Я мог освободить её одним звонком. Который я так и не сделал. Все об этом знают, Джим.

Он, выдвинув вперёд подбородок, посмотрел вверх, как будто пытаясь высмотреть что-то в квадрате серого неба над ними. Кирпичные стены давили со всех сторон — они сидели в каменном колодце. Сад превратился в камеру.

— Ты мог спасти свою племянницу, но не сделал этого? — Джим не мог поверить своим ушам.

— С того самого момента моя сестра так ни разу и не заговорила со мной. И не заговорит. Почти пятьдесят лет я не слышал её голоса. Ни одного слова, Джим. С тех пор она молчит.

Он продолжал смотреть вверх отсутствующими глазами.

— Но почему?! Почему ты не спас её?

— Как раз эти самые слова я слышал от сестры последний раз… Тогда, в холодном семьдесят первом. Здесь же, на этом самом месте…

— И что же ты ей ответил? — в ярости прошипел Джим.

— Как я могу заботиться о ком-то одном? Об одном индивидууме? В чём может быть важность одного человека? Человеческая инфляция, Джим.

— Но как… Как ты мог… — Джим замер с открытым ртом.

— Как я мог — что?

— Жить все эти пятьдесят лет?.. Сколько раз ты пытался убить себя?

— Зачем? Как можно оставаться объективным и рациональным, если ты заботишься о ком-то? Если ты зависишь от кого-то?

Джим смотрел на него, не в силах пошевелиться.

— Как можно управлять миллиардом человек, если ты заботишься об одном? — продолжал Ли. — Ты не можешь позволить себе иметь любимчиков. Разумеется, нужно притворяться, что заботишься обо всех. Иначе ими труднее управлять. Но отдавать кому-то предпочтение — это слабость. Надо уметь жертвовать.

Джим уставился на него, не моргая.

«Планк-мутант!»

— Видишь, Джим, во мне не осталось жалости. Ни капли — я высох. Так что тебе лучше рассказать мне хорошую историю. Что-нибудь большое. И ради Бога, забрось надежду достать из меня ответ пытками. Ничего хорошего из этого не выйдет, уверяю.

— Ли, а что, если она тебе не понравится? Что, если история будет недостаточно большой? — глухо произнёс он, всё ещё не силах поверить в происходящее.

— Тогда ты получишь неверный ответ. Но узнаешь об этом только тогда, когда уже будет поздно. Так что, Джим, давай, расскажи мне историю.

— Остался час сорок. На другую историю уже не останется времени. Так какую же мне тебе рассказать?!

— Давай начнём с того, почему ты кусал ногти.

— Что?! — Джим сжал кулаки.

— Расскажи мне, почему ты несчастлив. Ты же наверняка потратил кучу времени, копаясь в себе. И наверняка многое узнал. Но, Джим, прошу… Я чувствую крысу за милю. Будь открыт и честен, — он посмотрел на него пустым взглядом, не моргая. — Иначе твоя дочь умрёт.

«Это ловушка, — крутились мысли. — Как проверить, даст ли он правильный ответ? Да и есть ли вообще у него ответ? Это всё могла быть имитация, обман… А что, если… Ли — это притворщик, способный обмануть даже Чарли? Вдруг он просто… просто… Шофёр!» От одной мысли Джима бросило в жар.

Ли наблюдал за ним, прищурившись, изучая.

— Поверь, Джим. Это лучший способ найти большую идею. Просто следуй течению, и оно выведет тебя на что-то важное. Это твой единственный шанс спасти дочь. Так что расскажи мне, почему ты несчастлив?

0 дней, 1 час, 38 минут.

Джим закрыл глаза и выдохнул:

— Я потерял веру в людей.

— В людей?.. Вот так раз!.. И почему?

— Я пытался им объяснить, что с ними делают группы. Как группы обманывают их, манипулируют. А взамен… — Джим умолк.

— Что?

— Взамен меня заклеймили заносчивым эгоистом, думающим только о себе. Считающим себя лучше других… Меня презирают, Ли… И в ответ я начал презирать их.

— Хм. Ну, и как же, по-твоему, группы манипулируют людьми?