конвенцию», уговорить всех
людей, общающихся на дан)
ном языке, употреблять из)
вестное им слово в новом
значении или в новой форме.
Но главное, — а зачем, соб)
ственно, это делать? Зачем,
скажем, форме
писывать новое значение
‘стул’? Или, наоборот значе)
ние ‘стол’ выражать новой
формой
смысл? Раз соотношение
Ф. де Соссюр
между двумя сторонами зна)
ка, формой и значением, все
равно условно, конвенционально, то чем новое соглашение
будет лучше старого? Оно ведь тоже будет таким же услов) ным! Поэтому, можно сказать, знак в целом стремится к ста) бильности, он не просто воспроизводится в готовом виде, но
и обладает относительной устойчивостью во времени. Назо) вем это очередное свойство (после уже рассмотренных в раз) деле 3 свойств двусторонности, преднамеренности, конвен) циональности и обусловленности в системе) к о н с е р в а т и в ) н о с т ь ю з н а к а.
Но так уж устроен язык, такова его парадоксальная при) рода, что свойство консервативности знака соседствует со
свойством и з м е н ч и в о с т и. Это значит, что, несмотря на
все сказанное выше о стабильности языкового знака, соотно) шение двух его сторон со временем может меняться. Кстати, и только что приведенный пример со словом
реальности такие изменения формы и значения в самом деле
49
не происходили. В некоторых славянских языках, действи) тельно, звуковая форма [стол] со временем стала означать
‘стул’ — например, в болгарском. (Кстати, вспомним русское
слово
оно стало звучать (в именительном падеже) как [стул]. Не уди) вительно ли?
Итак, оставаясь на протяжении длительного времени рав) ным, тождественным самому себе как целому, языковой знак
вместе с тем постоянно стремится расширить или свой план
выражения, или план содержания. Если представить образ) но знак в виде двухслойного «пирога», то можно было бы ска) зать, что один слой, одна сторона знака то и дело «сползает»
по отношению к другой. Эту закономерность открыл русский
ученый С.О. Карцевский и назвал ее а с и м м е т р и е й я з ы ) к о в о г о з н а к а. В чем тут дело?
Если бы язык не развивался, а оставался во времени не) изменным, то, очевидно, и знак сохранялся бы в своих изна) чально заданных границах. Но язык каждого нового поколе) ния чуть)чуть не тот, что поколения предыдущего. В этом
легко убедиться, наблюдая за речью наших дедушек и бабу) шек. Они употребляют не совсем те слова, что мы, не совсем
те обороты речи. Говорят, например, не
или
языка, однако, заключается не только в том, что какие)то
новые слова возникают, а какие)то старые исчезают, выхо) дят из употребления. Развитие обнаруживается также внут) ри знака, в изменении соотношения двух его сторон.
Легче всего показать это на примере появления у слова
переносных значений. В каждом языке полно таких случа) ев. Откроем толковый словарь и в объяснении многих слов
увидим: «1. ... 2. ... » или « 1. ... 2. ... 3. ...» и т.п. (Кстати, любопытно: в английском словаре таких случаев будет намно) го больше, чем, скажем, в русском или украинском. Не гово) 50
рит ли это о том, что мера многозначности слов в разных язы) ках различна?) Вот, к примеру, «Словарь русского языка»
С. Ожегова дает: «Кирпич
— 1. Брусок из обожженной гли) ны, употр. для построек... 2. Изделие в форме такого брус) ка...». «Стол — 1. Предмет мебели в виде широкой горизон) тальной доски на высоких опорах, ножках... 2. Питание, пища.Но где гарантии, что словарь с исчерпывающей полнотой
отражает все переносные значения слова? Скажем, у суще) ствительного
‘дорожный знак, запрещающий проезд’ (ср. в разговорной
речи:
не сможет учесть всех мыслимых случаев расширения плана