Теория языка. Вводный курс

том же самом положении) — другой. Тогда перед нами раз) ные фонемы. Так мы доказывали фонемный статус <д> и <т>,

<а> и <о> и т.д. А можем ли мы в современном русском язы) ке найти пары слов, различающихся только тем, что в одном

из них [и], а в другом — [ы]? Сразу приходят в голову приме) ры типа бил — был, мил — мыл, пил — пыл... Но это все при) меры неудачные: на нас действует гипноз буквы. Ведь это н а

п и с ь м е данные слова различаются только тем, что в одном

из них — и, а в другом — ы. Что же касается устной речи, то

во всех случаях противопоставление [и] и [ы] несамостоятель) но: оно сопровождается различием в мягкости/твердости пред) шествующего согласного: [м’ил] — [мыл] и т.п. И сколько бы

мы ни искали «лучших» примеров, нам их в русском языке

просто не найти: [ы] бывает только после твердых. А вот [и]

встречается не только после мягких, но и в абсолютном начале

слова, где на него ничто вроде бы не влияет: игла, идея, Игорь...

Отсюда вытекает предположение (кажущееся сначала очень

смелым), что отдельной, самостоятельной фонемы <ы> про) сто не существует, звук [ы] — это всегда результат влияния

на <и> предшествующего твердого согласного. Иными сло) вами, <и/ы> — одна, единая фонема, конкретный вариант

звучания которой зависит от соседства с согласными.

230

Поэтому неудивительно, что во многих грамматиках рус) ского языка <ы> нет в списке гласных. Система гласных фо) нем выглядит в таком случае следующим образом: <а>, <о>,

<у>, <э>, <и>. А как же быть с фонематическим принципом

русского письма — ведь буква ы есть? Это как раз уступка

другому — фонетическому — принципу, связанная с переда) чей на письме мягкости/твердости согласных фонем. Уступ) ка очевидна в случаях написания типа безыдейный или отыг"

рать; зато есть орфографические правила, в которых фоне) матический принцип берет свое. В частности, это « жи, ши

пиши через и». И пишем: жир, шина, лыжи... Тут уже фоне) ма <и> представлена на письме своим основным вариантом —

независимо от реального звучания (а звучит здесь, конечно, отчетливое [ы]).

Чтобы «опознать», определить фонему в составе слова, мы

должны найти ее основной вариант. А если слово не позволя) ет нам это сделать? Вот, скажем, то же корова. Как ни ста) райся, первый гласный проверить здесь невозможно. В пер) вом слоге звучит гласный [Λ] , а он в данной позиции с о д и ) н а к о в ы м п р а в о м может быть представителем как фонемы

<о>, так и фонемы <а> — это мы знаем из других случаев.

Какому варианту отдать предпочтение? Можно, конечно, пойти вслед за написанием и выбрать <о>, рассуждая при) мерно так: ведь на чем)то это написание основано, и, возмож) но, когда)то этот вариант можно было проверить? Но такой

ответ будет не вполне справедливым по отношению к <а>.

Честнее всего не отдавать в данном случае предпочтения ни

<о>, ни <а>, а сказать так: здесь то ли <о>, то ли <а>. Или

так: <о/а>. Собственно, мы уже знаем, что фонема — это обоб) щение, абстракция. Так почему нам не допустить, наряду с

абстракциями <о>, <а>, <т>, <д>, <с>, <з> и т.д., наличия

в языковом сознании обобщений более высокого уровня: <о/

а>, <т/д>, <с/з>?.. Подобное объяснение подходило бы и для

тех случаев, когда звук с равным правом может быть соотне) сен с двумя разными фонемами. К примеру, какая гласная

фонема в первом слоге русского слова заря? Ответ может быть:

<о> (проверка: зори) или <а> ( зарево). А лучше всего: <о/а>.

231

Такие единицы, объединяющие в себе как бы две фонемы (или

большее их число), называются гиперфонемами.

Итак, проблема варьирования фонемы, ее реализации в

звуковых оттенках тесно связана с проблемой выделения, определения фонемы. Все это — актуальные проблемы совре) менной фонологии.

34. Письмо

Обратимся теперь к вопросу о второй форме, в которой

существует язык, — к вопросу о письме — на более широком

историческом и теоретическом фоне.

Письмо — передача звуковой речи при помощи графичес) ких (начертательных) знаков. Конечно, не следует забывать, что в сравнении со звуковой, или устной, письменная форма

вторична: производна и необязательна. Звуковой форме язы) ка столько же лет, сколько и самому человеку*, письму же — в

том смысле, как мы его определили, — всего лишь несколь) ко тысяч лет. Получается, что письмо сопровождает челове) ческий язык лишь на последнем, очень кратком отрезке его

развития. Вторичность письменной формы проявляется и в

том, что есть немало людей, для которых язык представлен

только своей устной формой: они попросту неграмотны. И тем

не менее на современном этапе письменная форма языка вы) ступает как достойный спутник формы звуковой. Можно

даже утверждать, что кое в чем она теснит своего «соперни) ка». Из чего это следует?

Характерная для современного общества массовая, почти

поголовная грамотность, доступность обучения чтению и