Теория литературы. Проблемы и результаты

Современная наука о литературе исследует не только наследие древних классиков, как веками поступали классическая риторика и поэтика, но и опыт литературы последних столетий, что заставляет ее вырабатывать новые идеи и категории и наполнять новым смыслом старые, такие как категория мимесиса. Вместе с тем временная подвижность изучаемого материала настоятельно требует от нее теоретически осмыслить историю литературы.

Глава 11 История

§ 37. Эволюция

Литературные произведения создаются и циркулируют в культуре на протяжении времени; но само по себе это еще не дает оснований называть такой процесс историей. Можно, например, предположить, что разные национальные и / или жанровые традиции образуют не одну, а несколько разных историй, не соприкасающихся между собой. Как мы видели (см. § 20), такую возможность учитывает Жан-Мари Шеффер, выделяя особый разряд жанров – «аналогических классов», объединяющих post factum генетически не связанные между собой группы текстов: так, средневековая китайская новелла и новелла европейского Ренессанса имели каждая свою независимую историю, общей стала лишь история их читательской рецепции в XIX–XX веках. Другим способом трактовать диахроническое движение литературы, не признавая за ним историчности, является радикальный социально-экономический детерминизм, который объявляет культуру частью идеологии; а идеология по природе своей гетерономна, определяется внешними по отношению к ней потребностями классовой борьбы, то есть лишена собственной исторической динамики и лишь отражает чужую историю. Такую идею можно встретить у Маркса (см. цитату из «Немецкой идеологии», приведенную в § 3).

Подробнее. В Советском Союзе, с одной стороны, возводили в догмат марксистский социально-экономический детерминизм, а с другой стороны, пытались вопреки дроблению на национальные традиции обосновать понятие всемирной литературы, впервые сформулированное в устном замечании Гёте[454]; этим понятием предполагалось охватить не только литературу современной эпохи, которую имел в виду сам Гёте и которая действительно характеризуется усиленным взаимодействием разных национальных культур, но и ретроспективно – все прежнее литературное наследие человечества, в развитии которого казалось возможным выделить общие стадии и закономерности, независимые от межкультурных контактов. Вдохновляясь такой идеей, Максим Горький сразу после революции 1917 года создал издательство «Всемирная литература», а много позднее, в 1980-е годы, большая группа ученых подготовила многотомный академический труд «История всемирной литературы»[455], призванный представить развитие словесной культуры всего человечества от древнейших времен до наших дней как единый стадиальный процесс, более или менее определяемый сменой общественно-экономических формаций, установленных марксистской ортодоксией. Несмотря на знания и научное мастерство многих авторов, это издание не было доведено до конца, и его идеи не получили дальнейшей разработки.

Современная компаративная литература (как называется эта дисциплина в большинстве стран) редко притязает на глобальные и особенно стадиально-исторические обобщения и сосредоточивается на эмпирическом изучении более частных контактов и корреляций между разными литературными традициями. Что же касается гетерономного объяснения литературных перемен, то выше (§ 10) уже была рассмотрена социология литературного поля П. Бурдье, которая включает в себя фактор исторического изменения, но он находится вне литературы как системы текстов, в нетекстуальной сфере писательского «быта». Исторически развиваются эти внешние рамки литературы, а художественные тексты лишь фиксируют и отражают их развитие.

Чаще всего историческое изучение литературы как текстов ведется в рамках одной национальной, региональной или языковой традиции, где уже существует литературный канон, сложившийся по историческим, то есть случайным, причинам. Рационализировать, оправдать этот канон – задача научно невыполнимая, но государство и общество нередко ставят ее перед наукой, что тоже искажает ее историческую перспективу, заставляя уделять преимущественное внимание каноническим (классическим) текстам (см. выше, § 2, 3).

Начиная с XIX столетия основной объяснительной моделью истории литературы служила эволюция. Это понятие было заимствовано из биологии, и по естественной метафорической ассоциации единицами эволюции оказывались не тексты, а писатели – живые индивиды, способные наследовать друг другу, подобно биологическим особям; поэтому во многих случаях теоретической рефлексии и в большинстве случаев критической практики отношения между текстами подменялись отношениями между их авторами. В массовом сознании литература до сих пор состоит из писателей, а не из текстов, жанров или дискурсов; и точно так же автор – главное действующее лицо в традиционном историческом исследовании литературы.