Теория литературы. Проблемы и результаты

Если Барт показывал историческую относительность понятия авторства, то Фуко осуществляет его философскую критику. Это понятие зависит от вида текста: все тексты кем-то написаны, но этот «кто-то» не всегда может быть назван их автором. Фуко приводит в пример типичную проблему, встающую при изучении чьего-нибудь личного письменного архива: оставивший его человек является несомненным автором своих рукописей, черновиков, записных книжек… но в этих записных книжках может попасться, например, «какая-нибудь библиографическая ссылка, заметка о встрече, чей-то адрес, перечень белья, отданного в стирку»[99] – их принадлежность к «произведениям» уже спорна, и к ним плохо применима категория авторства. Далее, эта категория покрывает различные условные позиции, хотя они и могут именоваться одинаково. Одно и то же местоимение «я» в предисловии к математическому трактату, в ходе выкладок внутри него и в заключении с выводами обозначает три разных «я»: биографического автора-индивидуума («я писал эту книгу во время академического отпуска…»), формально-логического оператора («я определяю это понятие следующим образом…») и представителя ученого сообщества («я предлагаю для дальнейшего изучения такие вопросы…»). Авторство отличается от личной идентичности, потому что обусловлено связью с произведением. Если выяснится, что некий Пьер Дюпон не имеет, как считалось ранее, голубых глаз, не родился в Париже, не является врачом и т. д., – то это изменение атрибутов не ставит под вопрос его существование, поскольку отношение между именем и личностью остается неизменным; но если окажется, что Шекспир не писал публикуемых под его именем сонетов или же написал «Новый органон» (то есть был, согласно одной из гипотез, подставным автором произведений Френсиса Бэкона), – тогда идентичность Шекспира полностью изменится или даже исчезнет. Поскольку личность автора определяется не его физическим существованием, а его отношением к произведениям, то оспорить авторство – значит поставить под сомнение и личность; соответственно и в уже упомянутой выше проблеме плагиата и подменного авторства есть онтологическая, а не только социальная сторона: разоблачение плагиатора или нанимателя литературных «негров» ведет к тому, что он не просто утрачивает некоторую собственность, но и перестает существовать в качестве автора.

Подробнее. В терминах аналитической философии (к которой не принадлежал Мишель Фуко), по-видимому, можно сказать, что авторское имя, в отличие от имени гражданского, не является жестким десигнатором, который «во всех возможных мирах обозначает один и тот же объект»[100]. В «возможном мире», где Шекспир – это подставной автор произведений Бэкона, его имя перестало бы «обозначать один и тот же объект», так как последний (личная идентичность) неразрывно связан с творчеством данного автора.

Исходя из этой критики авторства, Фуко предлагает заменить понятие авторской личности понятием авторской функции, то есть особого отношения человека с текстом; она образуется «в некоторых видах дискурса ‹…› тогда как другие ее лишены»[101]. Формирование этой функции он объясняет не идеологической эволюцией новоевропейской культуры, как Барт, а социальными отношениями собственности и ответственности. В современную эпоху авторство часто мыслят в связи с понятием авторского права, то есть интеллектуальной собственности, но Фуко подчеркивает другой, более древний его аспект: авторство может быть наказуемо (за богохульство или ересь, за критику власть имущих, за разглашение тайны и т. д.). «Дискурс ‹…› исторически был рискованным жестом, прежде чем включиться в сеть отношений собственности»[102]. В этом смысле авторство соотносится с цензурой – как предварительной, обычно угрожающей только тексту, так и последующей, способной покарать самого автора. Цензура обращается к личности автора (ср. безлично-коллективную «цензуру» в фольклоре, где нет и авторства – § 9), вменяя ему ответственность за высказывания и произведения; в ряде случаев автор осуществляет свое творчество, именно преодолевая цензуру – обманывая ее эзоповым языком, распространяя свои произведения по нецензурируемым каналам, откладывая публикацию на будущее (писание «в стол»). Цензуру можно считать одной из социальных предпосылок авторства; из ответственности автора за свое произведение вытекают его права на контроль над произведением, на его распространение, на получение вознаграждения.