Теория праздного класса

Для развития эстетического отвращения нужно время, причем продолжительность срока в каждом отдельном случае находится в обратной зависимости от степени одиозности, присущей рассматриваемому стилю. Здесь связь между одиозностью и неустойчивостью в моде позволяет сделать вывод о том, что чем скорее сменяют друг друга стили одежды, тем они оскорбительнее для здравого вкуса. Потому считается, что чем дальше общество, в особенности богатые классы общества, накапливает достаток и подвижность, чем шире его человеческое окружение, тем более властно будет проявляться в действии закон нарочитого расточительства в одежде, тем сильнее будет стремление канона денежной репутации подчинять себе чувство прекрасного или завладевать им, тем скорее станут смещаться и изменяться моды, тем гротескнее и нестерпимее окажутся новые стили, входящие в моду один вслед другому.

В теории одежды остается обсудить еще по меньшей мере одну особенность. Большая часть сказанного применима как к мужской одежде, так и к женской, хотя в нынешние времена это почти во всем применимо больше к одежде женщин. Однако в одном отношении одежда женщин существенно отличается от одежды мужчин. В женской одежде присутствует явно более настоятельное требование по поводу таких черт, которые доказывают наглядно освобождение от всякого вульгарного производительного занятия или неспособность к таковому. Это характерное свойство женского одеяния вызывает особый интерес, не только позволяя завершить составление теории одежды, но и подтверждая сказанное ранее об экономическом положении женщины в прошлом и настоящем.

Как было показано при обсуждении положения женщины применительно к мнимой праздности и мнимому потреблению, в ходе экономического развития обязанностью женщины стало потреблять мнимым образом за главу домохозяйства, и ее одеяние подчинилось этой цели. В результате явно производительный труд сделался в особой степени унизительным для почтенной женщины, и потому при создании женского платья должны прилагаться дополнительные старания, дабы сложилось впечатление (часто, нужно признать, ложное), что женщина, носящая данную одежду, не занимается и не может привычным для нее образом заниматься полезной работой. Приличия требуют от почтенных женщин последовательного воздержания от полезного труда и последовательной нарочитой праздности, причем в большей мере, чем от мужчин тех же слоев общества. Нас раздражает сама только мысль о том, что какая-либо благовоспитанная женщина по необходимости будет зарабатывать себе на жизнь полезным трудом. Это не «женское занятие». Область женщины – хлопоты по дому, который она должна «украшать», сама являясь его «главным украшением». О мужчине как главе домохозяйства не говорят повсеместно как об украшении дома. Эта особенность вкупе с тем фактом, что приличия требуют от женщин более пристального внимания к выставлению напоказ дороговизны в одежде и прочей параферналии, подкрепляет правильность того взгляда, который рассматривался ранее. Наша социальная система, в силу своего происхождения из патриархального уклада прошлого, отводит женщине особое положение – всячески демонстрировать платежеспособность домохозяйства. Согласно принципам современного цивилизованного общества, доброе имя домохозяйства является сугубой заботой женщины, и потому женщине отдается в управление схема почетных расходов и нарочитой праздности, посредством которой преимущественно поддерживается репутация домохозяйства. В идеальной схеме, каковая воплощается прежде всего в жизни высших денежных слоев, это попечение о нарочитом расточительстве материальных благ и сил должно вообще быть единственной экономической функцией женщины.

На той стадии экономического развития, когда женщины оставались еще в полном смысле собственностью мужчин, отправление нарочитых праздности и потребления являлось частью обязательного услужения с их стороны. Женщины, не будучи владелицами самим себе и притом что очевидные их расходы и праздность в целом шли во благо доброго имени хозяина, жили так, что чем больше они тратили и чем непроизводительнее себя вели, тем похвальнее считался их жизненный уклад, тем полезнее они оказывались для домохозяйства или его главы в обретении почета. Более того, от женщин требовалось не просто предъявлять доказательства праздной жизни, но и лишать себя способности к полезной деятельности.