Теория праздного класса

Денежные занятия также наделяют человека почетом в гораздо большей степени, чем занятия производственные. Тем самым нормы доброго имени, установленные праздным классом, поддерживают почетность тех способностей, которые служат завистническим намерениям; образ внешней благопристойности праздного класса тоже, следовательно, способствует сохранению и развитию хищнических черт. Все занятия выстраиваются в ряд на иерархической шкале репутации. Те, что непосредственно связаны с обладанием собственностью в крупном масштабе, являются наиболее почетными среди сугубо экономических занятий. Вслед за ними применительно к доброму имени идут те занятия, которые прямо подчиняются собственности и финансированию, такие как банковское дело и юриспруденция. Банковские занятия также предполагают владение крупной собственностью, и данный факт, несомненно, дополняет престижность этого дела. Профессия юриста не подразумевает владения крупной собственностью, но так как в этом ремесле нет и намека на полезность в какой-либо другой области, кроме соперничества, данная профессия считается почетной. Юрист занимается исключительно тонкостями хищнического мошенничества, либо устраивая махинации, либо их расстраивая, и потому успех на этом поприще признается за признак немалой одаренности тем варварским коварством, которое всегда вызывало у людей уважение и страх. Занятия коммерцией почетны только наполовину, лишь настолько, насколько они связаны с крупной собственностью и содержат малую толику полезности. Они ценятся высоко или наоборот, в относительно прямой зависимости от того, служат ли они высшим или низшим потребностям, и розничная торговля заурядными предметами первой необходимости приравнивается к ремеслам и фабричному труду. А вот ручной труд и даже работа по управлению механическими процессами имеют, конечно, мало оснований считаться почетными.

Необходимо сделать уточнение относительно того обучения, которое обеспечивают денежные занятия. Когда увеличиваются масштабы промышленного предпринимательства, денежное управление в отдельных моментах отчасти утрачивает мошеннический характер и отступает от грубой конкуренции. Иными словами, для того круга лиц, который постоянно разрастается и предусматривает соприкосновение с этой стороной экономической жизни, бизнес превращается в рутину, где уже меньше проявлений обмана или эксплуатации конкурента. Последующее избавление от хищнических привычек затрагивает в основном подчиненных лиц, занятых в бизнесе. На функции владения собственностью и управления это уточнение практически не распространяется.

Иначе обстоит дело с теми индивидуумами и социальными группами, которые непосредственно заняты ручным и механизированным производственным трудом. Их повседневная жизнь не превращается в такой же степени в процесс усвоения сопернических и завистнических мотивов поведения и маневров, как происходит в денежных занятиях. Они вынуждены непрерывно распознавать и осмыслять физические явления и их последствия, использовать эти явления в интересах жизни общества. В том, что касается этой части населения, воспитательное и избирательное действие производственного процесса, с которым эти люди прямо взаимосвязаны, направлено на приспосабливание их образа мысли к независтническим интересам коллективной жизни. Потому у них ускоряется отмирание явно хищнических способностей и наклонностей, перенесенных наследственностью и традицией из варварского человеческого прошлого.

Обучающее воздействие экономической жизни общества не является, следовательно, однородным во всех своих проявлениях. Экономическая деятельность там, где налицо денежное соперничество, стремится к сохранению определенных хищнических черт, тогда как производительные занятия, которые имеют непосредственное отношение к материальному производству, в целом направлены на достижение противоположного результата. Но применительно ко второй группе занятий нужно отметить, что почти все люди, в них вовлекаемые, до некоторой степени тоже участвуют в денежном соперничестве (например, в конкуренции за фиксированную заработную плату рабочих и служащих, при покупке потребительских товаров и т. д.). Поэтому проводимое здесь различие между двумя категориями занятий никоим образом не является строгим разграничением между классами общества.