Теория Справедливости

людям, а это не делает его регулирующим. Далее, я все время исходил из допущения, что предлагаемая идея

284

доминантной цели принадлежит телеологической теории, в которой по определению благо специфицируется

независимо от правильности. Роль этой цели отчасти заключается в том, чтобы сделать концепцию

правильности достаточно точной. В справедливости как честности не может быть никакой доминантной цели в

этом смысле, да и, как мы видели, она не нужна для этой цели. Наконец, доминантная цель в телеологической

теории определяется так, что мы никогда не можем достичь ее, и следовательно, предписание преследовать эту

цель применимо всегда. Вспомним здесь предшествующие замечания о том, почему принцип полезности на

самом деле не подходит для лексического упорядочения: более поздние критерии никогда не вступят в дело,

кроме особых случаев разрешения вопроса о следующем принципе (break ties). Принципы справедливости, с

другой стороны, представляют более или менее определенные социаль-

488

***

ные цели и ограничения (§ 8). Раз мы реализовали определенную структуру институтов, мы вольны определять

и следовать нашему благу в рамках, которые допускают эти устройства.

Ввиду этих размышлений, противоположность между телеологической теорией и договорной доктриной может

быть выражена следующим интуитивным образом: первая определяет благо локально, например, как более или

менее однородное качество или черту опыта, и рассматривает его как экстенсивную величину, которая должна

быть максимизирована над некоторой совокупностью. А вторая двигается в противоположном направлении,

идентифицируя последовательность все более специфичных структурных форм правильного поведения, каждая

из которых устанавливается в пределах предыдущей, и, таким образом, идет от общей структуры целого ко все

более точному определению его частей. Гедонистский утилитаризм дает классический пример первой

процедуры и иллюстрирует ее с привлекательной простотой. Справедливость как честность дает пример второй

возможности. Таким образом, последовательность из четырех стадий (§ 31) формулирует порядок соглашений и

законов (enactments), призванных построить в несколько шагов иерархическую структуру принципов,

стандартов и правил, которые, при последовательном применении и соблюдении, ведут к определенному

строению (constitution) социальных действий.

К чему эта последовательность вообще не стремится, так это к полной спецификации поведения. Наоборот,

идея заключается в том, чтобы аппроксимировать границы, хоть и приблизительно, в пределах которых

индивиды и ассоциации вольны продвигать свои цели, и осмотрительная рациональность может применяться

совершенно свободно. В идеале аппроксимация должна быть сходимой в том смысле, что с дальнейшими

шагами те случаи, которые остались необъясненными, становятся все менее и менее важными. Понятие,

руководящее всей конструкцией, — это понятие исходного положения и его кантианская интерпретация: это

понятие содержит в себе элементы, которые отбирают на каждой стадии существенную информацию, и

порождает последовательность приспособлений, подходящих для случайных условий существующего

общества.

86. БЛАГО ЧУВСТВА СПРАВЕДЛИВОСТИ

Теперь, когда все части теории справедливости уже рассмотрены нами, можно завершить аргументацию в

пользу конгруэнтности концепций. Достаточно связать различные аспекты вполне упорядоченного общества и

увидеть их в соответствующем контексте. Понятия справедливости и блага связаны с различными принципами,

и вопрос конгруэнтности заключается в том, подходят ли друг к другу эти два семейства критериев. Более

точно, каждое понятие с ассоциированными принципами определяет некоторую точку зрения, с которой можно

оценивать институты, действия и жизненные планы. Чувство справедливости представляет собой эффективное

желание

489

***

применять принципы справедливости и действовать, исходя из принципов, с точки зрения справедливости.

Таким образом, нам нужно установить, что для членов вполне упорядоченного общества рационально (как это

определено слабой теорией блага) утверждать свое чувство справедливости в качестве регулятивного для своих

жизненных планов. Остается показать, что эта склонность принимать точку зрения справедливости и

действовать в соответствии с ней, согласуется с благом индивида.

Вопрос о конгруэнтности этих двух точек зрения, по всей видимости, является решающим фактором в

определении стабильности. Однако конгруэнтность не является предрешенным обстоятельством даже во

вполне упорядоченном обществе. Его приходится проверять. Конечно, рациональность выбора принципов

справедливости в исходном положении не ставится под сомнение. Аргументы для этого уже приводились, и