Теплое дыхание (СИ)

В течение дня он чувствовал себя на удивление сносно. Обезболивающее и чашка горячего, очень сладкого чая были спасением, а насыщенная, суматошная жизнь клиники не позволяла расслабиться и думать о тяготах практически бессонной ночи. Джон вообще не хотел больше думать, с удовольствием подчиняясь привычному сумасшедшему ритму своего рабочего дня.

Один раз позвонил Лестрейд.

— Джон, как он там?

— Не знаю. — Джон устало прикрыл глаза и потер виски — боль вновь напомнила о себе, ещё не сильная, но уже ощутимая. — Он не звонил.

— И не берёт трубку.

— Думает.

— Черт, как вас только угораздило?

— Кто же знал?

А про себя подумал: «Знал, видел, понимал, что всё непросто!»

Но это было уже неважно.

***

Домой Джон вернулся, чувствуя себя до такой степени больным и разбитым, что его затошнило от одной только мысли, что придется открыть рот и выдавить из себя хотя бы одно слово.

Но всё-таки он спросил:

— Как дела?

Шерлок сидел в кресле, напоминая мраморное изваяние — такой же бледный и окаменевший. На Джона он взглянул исподлобья и неопределенно качнул головой.

— Новости есть? — Джон тяжело опустился в соседнее кресло, с наслаждением отдавая свое наполненное ломотой тело его привычным дружелюбным объятиям и думая о том, что ему понадобится масса усилий, чтобы потом эти объятия покинуть.

— Какие могут быть новости, Джон? Откровенно говоря, я не знаю, что делать дальше.

— Ты пытался с нею связаться?

— Она не отвечает. Естественно.

Шерлок поднялся и прошелся по комнате. Джон очень живо представил, как он метался здесь целый день, ища и не находя выхода, кому-то звонил, что-то узнавал, думал и снова звонил. Этот день тоже дался Шерлоку нелегко.

— Шерлок, ещё есть время.* Мы обязательно добьемся этого чёртового вскрытия, — видя тщательно скрываемое отчаяние, Джон хоть как-то пытался его утешить. — А она… В конце концов, мы можем поехать к ней сами.

Но не прошло и получаса, как Лора Смитт появилась на Бейкер-стрит.

***

Она была всё так же красива, но выглядела постаревшей и очень усталой, и этот новый образ неожиданно сделал её удивительно хрупкой и совсем неопасной.

Джон и Шерлок переглянулись, пораженные одним и тем же открытием: снявшая маску роковой красавицы Лора выглядела глубоко несчастной и не пыталась этого скрыть.

Все трое замерли в неловком молчании, прервать которое ни один из них не решался.

— Вы не предложите мне сесть? — наконец произнесла гостья. — Я едва держусь на ногах.

— Видимо, вы сломлены горем, — усмехнулся Шерлок.

Лора села в предложенное Джоном кресло и остановила на Шерлоке спокойный внимательный взгляд. Сапфировые глаза тускло блестели, утратив и дерзость, и вызов.

— Нет, не сломлена. Просто утомлена. Бессонная ночь, бесконечные звонки, люди… Как-то надо было утешить отца. Он очень уважал и любил Энтони.

— Да, вы уже говорили об этом. — Шерлок гневно сдвинул брови: — Ваша наглость не имеет границ.

Женщина печально улыбнулась.

— Мистер Холмс, вы ко мне несправедливы.

— Чем вы отравили его?

— Разве теперь это имеет значение? — без тени смущения спросила она.

— Вы дьявол, миссис Смитт, жестокий и беспощадный дьявол.

Глаза Лоры на миг полыхнули обидой и снова подернулись дымкой безразличной печали.

— Конечно, я дьявол, мистер Холмс, а вы, конечно же, ангел — белокожий, светлоокий и чистый.

Сердце Джона дрогнуло и быстро забилось, глаза наполнились жаркой влагой — так странно она это произнесла.

— Вам, чистому ангелу, никогда не понять моей дьявольской тоски, моего дьявольского одиночества. Вам никогда не узнать, как изо дня в день во мне умирала Женщина.

Лора прикрыла ладонью глаза.

«Совсем как Джон», — удивленно подумал Шерлок, и сам вдруг испугался этого непрошенного сравнения.

Лора поднялась с кресла и подошла к окну. Две пары настороженных глаз следили за ней, не представляя, что ещё она задумала, какая очередная авантюра зреет в её гладко причесанной голове.

— Как же он мне надоел! — выкрикнула она так громко, что и Шерлок, и Джон вздрогнули от неожиданности. — Ограниченный, скучный самец. Он даже трахался так же, как десять лет назад: тупо, изнуряюще долго и нудно. Одни и те же вздохи, стоны, слова. «Я тебя обожаю. Ты свет моей жизни…» И так каждый день! Мне хотелось кричать!

Казалось, Лора Смитт всю свою жизнь ждала этой минуты: поток её страстных откровенных признаний остановить было уже невозможно.

— У меня нет детей… У меня нет детей! Знаете, почему? Потому что ему не нужны были дети. Ему была нужна только я. Во всяком случае, так было в первый наш год. Медовый год… — горько усмехнулась она. — Потом у него появилось Главное Дело жизни, и он почувствовал себя полностью удовлетворенным. Дело его жизни и Женщина его жизни — гармония по Энтони Смитту. Какие могут быть дети? Десять лет меня приколачивали к кровати обтянутой латексом плотью. Этот отвратительный запах латекса я ненавижу!

Она снова села в кресло и посмотрела на Шерлока.

— Он ни разу не кончил в меня, ни разу за все эти десять лет во мне не плескалось теплое семя… Как я всё это выдержала, не понимаю.