Терновая корона (СИ)

Изабель была готова убить, растоптать, раздавить, стереть с лица земли, но не дать кому-либо поступить с ее детьми так же, как когда-то поступили с ней.

— Я не дам им повторить мою судьбу, — ответила она, сглатывая обиду и слезы. — Я буду защищать моих детей до последнего вздоха, Ричард. И никто, даже ты, не встанешь между мной и моей семьей. Это понятно?

Он отпустил ее, и Изабель смогла свободно вдохнуть. Голова закружилась от резкого поступления кислорода, и она едва удерживала себя на ногах. Ричард был единственным человеком, способным так легко выводить ее из равновесия.

На ее вопрос он, конечно же, не ответил.

— Назначен глава дипломатической делегации на Восток, Ваше Величество, — сообщил он тоном совершенно деловым, будто минуту назад это вовсе не он был в ярости. За годы своей службы он великолепно научился скрывать эмоции. — Указ уже подписан королем Эдвардом, и ожидается только Ваша подпись.

Изабель не понимала, зачем он говорит это, мысли путались, и королеве сейчас было совершенно не до политики, Востока и дипломатического представительства. Лорд канцлер, понимая ее замешательство, тут же пояснил:

— Никто не справится с этим лучше, чем лорд Стефан Томпсон. Прекрасный дипломат и Ваш обожаемый любовник. Хорошего вечера, Ваше Величество.

Он низко поклонился, в его глазах Изабель видела множество эмоций: он наслаждался тем, как она бледнеет, он торжествовал, вкушал сладость победы, испытывал неприязнь, которая будто бы разгорелась в нем с новой силой… И было что-то еще. Непонятное, неизведанное Изабель. То, чего она прежде в его взгляде никогда не видела.

Ричард удалился.

Волна страха захватила королеву, и она, схватившись за собственное горло, осела на холодную землю, чувствуя, как задыхается.

Ричард знает. Зна-ет. Глупая, глупая, глупая Изабель. Хотелось любви? Ты ее получила. Но любовь ничего не стоит. Ничего. Точно не ее жизни.

Глаза застелили слезы, она не чувствовала конечностей, голова кружилась.

Ее казнят на глазах у всего Севера. Она никогда больше не обнимет своих детей. Они вырастут, ненавидя память о своей матери. В историю она войдет, как королева-шлюха.

Но что если Эдвард и с детьми что-то сделает? Он сходит с ума, вдруг, он решит, что дети вовсе не от него? Он жесток, он опасен, он не контролирует себя, и никто не может контролировать его. Изабель собственноручно наделила его безграничной властью, отправив Ларсонов, самых сильных из дворян, на плаху.

— Нет! — сказала она сама себе, сжимая челюсти, ногти впились в кожу ладоней. Королева сделала глубокий вдох, затем выдох, и паника начала отступать. — Нет, — уже спокойнее прошептала она.

Изабель вытерла слезы, уже успевшие скатиться по щекам.

Ричард знает давно, он все знает, всегда. Он мог сказать королю сразу, если бы хотел избавиться от нее, но не сделал этого. Если бы Эдвард знал об измене, Стефан был бы уже мертв, а она сидела бы в темнице, ожидая своей участи. Нет, король не знает, Ричард ему не сказал.

Он убедил Эдварда отправить Стефана на Восток, чтобы разлучить их, чтобы преподать Изабель урок, чтобы показать свою силу. К тому же, в Совете освободится одно место, и Канцлер сможет протолкнуть своего человека.

Дышать стало легче, королева подняла глаза к небу, мысленно благодаря Всевышнего за защиту.

Изабель усвоила урок. Она приняла правила игры. В любом случае, ее семья была важнее всего, и несмотря на то, что ее сердце будет болеть от разлуки со Стефаном, она это переживет.

— Ты еще склонишься передо мной, Ричард, — пообещала она прежде всего сама себе.

========== Глава 30. ==========

Комментарий к Глава 30.

Юбилейная глава для каждой девочки, которая это читает. С праздником вас, помните, что вы сильнее, чем думаете. Пусть весна будет особенной. Всех люблю ❤️

Осень пришла на Север быстрее обычного, ветра стали холодными, и Солнце все реже появлялось на небе. Лили дожди, и дети часто капризничали, лишенные прогулок на свежем воздухе. Изабель все свое свободное время проводила в детской, наблюдая, как учатся, играют ее дети.

Тоска сковала ее сердце. Королева была бледна, и виной тому был быстрый отъезд Стефана. Они и попрощаться толком не успели, все случилось слишком неожиданно.

Изабель знала, что навсегда запомнит вкус его последнего поцелуя: пылающая страсть, вперемешку с отчаянием.

— Не пиши мне, — просила она, сглатывая слезы. Это было слишком опасно, переписку дипломатов всегда вскрывали. — И я тебе писать не буду.

— Я без тебя не смогу. Больше не смогу, — шептал он, целуя ее щеки, словно лишенный ума, вдыхая ее запах.

— Главное, сохрани свою жизнь, Стефан. Не дай варварам усомниться в себе. Не играй в их игры, веди свою.

— Без тебя это не жизнь, зачем мне за нее держаться?

— В твоих руках моя безопасность, Стефан.

— Я люблю тебя. Ты — королева моего сердца. Северу и тебе ничего угрожать не будет.