Территория чудовищ. Путеводитель для осторожных туристов

Но ведь безбилетница – это лишний рот. Ее приходится кормить и поить; она уже забирает то, что ей не предназначено. А теперь, когда больше нельзя беспечно тратить припасы, когда придется отмерять каждую каплю, она превратилась в невыносимую обузу для поезда.

Вэйвэй холод пробирает от таких мыслей. Ускорив шаг, она заходит в служебный вагон, и мимо нее снова проносятся стюарды, слишком озабоченные, чтобы спрашивать, куда это она идет. Другие все еще наводят порядок там, где распахнулись дверцы буфетов и содержимое рассыпалось по полу.

Потом через сельхозвагон, где стоящие рядами зеленые овощные растения скоро пожелтеют и поникнут, и дальше – в складской вагон. Она надеется, что Елена не торчит у всех на виду, что ее напугали беспорядочные рывки поезда.

Но безбилетница не прячется в тайнике под крышей. Она стоит в коридоре, настолько поглощенная видом за окном, что даже не замечает появления Вэйвэй, и та видит лишь ее отражение в стекле – приоткрытые губы, обрамляющие лицо волосы, большие темные глаза. Видит призрачное мерцание девушки на фоне берез, кончики пальцев, прижатые к стеклу так, как будто соединяют ее с двойняшкой. А потом Елена за стеклом переводит взгляд прямо на Вэйвэй, которой на мгновение кажется, будто это внешний мир смотрит внутрь. В следующий миг безбилетница едва уловимо меняется, подражая осанке Вэйвэй, и снова превращается в знакомую Елену. Но уже поздно, Вэйвэй уже видела ее, впервые видела такой, какая она есть, а не той, кем притворяется. Но разве Вэйвэй не знала этого с самого начала? Разве не скрывала правду от себя? Это не испуганная, растерянная безбилетница, которой нужна ее защита, а создание Запустенья, «не совсем девушка».

Часть третья. Дни 5–8

Когда начались трансформации, в Великой Сибири нашлись те, кого потянуло к лесам и болотам, кто проводил все больше времени вдали от дома. Некоторые так и не вернулись назад. Разумеется, мы можем только рассуждать о том, что заставило этих отцов и матерей, сыновей и дочерей оставить семьи и прежнюю жизнь. Возможно, они желали быть ближе к воде и земле. Туристу, привыкшему к осторожному передвижению по незнакомым городам и странам, это может показаться загадочным. Но должен признаться, что встреча с созданием Запустенья вызвала у меня любопытство и я начал подозревать, что она может оказаться соединяющей нитью с теми пропавшими мужчинами и женщинами. Кто знает, нет ли там и других похожих существ, которые наблюдают за нами, надежно скрытые в лесной глуши?

«Путеводитель по Запустенью для осторожных туристов», с. 35–36

Елена

Они стоят, замерев на месте. Елена все еще смотрит в окно, и черты ее лица теряются среди деталей ландшафта. Но глаза устремлены на Вэйвэй, и мгновение переходит в особое, остановившееся время, где затихает даже грохот колес. Елена отказалась от хитрой маскировки, вышла из образа. Теперь это как будто другое существо: ноги более сильные, угловатые, а взгляд – настороженный, пронзительный. Она готова к рывку, к бегству, и, если Вэйвэй шевельнется, если скажет хоть слово, это мгновение неподвижности лопнет, и все, что еще связывает их двоих, будет потеряно.

Вэйвэй стоит неподвижно. Не прячется больше, не притворяется. За окном камыши уступают место колышущимся зарослям папоротника, по перьям которого ползают похожие на угрей существа, оставляя за собой серебристые дорожки. Елена смотрит на них, и это больше не глаза любопытной пассажирки; в них чувствуется узнавание. Она видит не чуждый пейзаж, а свой дом.

Из-за таких мыслей у Вэйвэй с шумом вырывается воздух из груди. И острый, волевой взгляд Елены возвращается к ней.

Вэйвэй по-прежнему не двигается с места.

– Я думала, ты испугаешься, – говорит Елена.

Вэйвэй выдерживает ее взгляд:

– Ты же не собираешься сделать мне больно?

– Нет.

– Вот я и не пугаюсь.

Хотя она, конечно, боится и понимает, что Елена это знает, но, в конце-то концов, они обе хорошо умеют притворяться. Елена поворачивается к Вэйвэй, и впервые она выглядит немного неуверенной. Одной ладонью обхватила латунные перила, другую прижала к стенной панели, как будто держится за поезд ради равновесия.

– Должно быть, тебе он кажется странным, – отваживается заговорить Вэйвэй и кивает на стену.