Территория чудовищ. Путеводитель для осторожных туристов

– Весь вопрос в том, веришь ли ты в небесных посланников, – произносит из-за барной стойки Василий.

– Что? – тотчас оборачивается Вэйвэй.

Алексей фыркает, но Вэйвэй понимает, что его сердце болит не об этом. Вид у него нервный, растерянный. Никто из команды не спал с того момента, как поезд свернул с главной дороги. Но хотя у Вэйвэй зудят глаза от усталости, она поддерживает общее нежелание разойтись по койкам, уединиться.

– Кого ты называешь небесными посланниками? – спрашивает она.

– Того, о ком все шепчутся, – ангельское видение перед самым ударом молнии, явившееся предупредить нас. Думаю, оно послано почитаемым тобой божеством.

– Было бы лучше, если бы Господь избавил нас от воспаленного воображения, – говорит Алексей.

– Я просто говорю то, что слышала от пассажиров, – старается не выдать беспокойства Вэйвэй.

– Не стоит их поощрять, – ворчит Алексей. – Они и так дрожат от возбуждения, точно в лихорадке.

Василий выпрямляет спину:

– Вороны идут.

«Даже у Воронов взъерошены перья», – думает Вэйвэй.

Их обычно бесстрастные лица теперь напряжены, галстук мистера Петрова повязан не совсем правильно. Вороны утратили былую зеркальность.

– Мы надеемся, что с вами все хорошо, несмотря на то что наше положение неожиданно изменилось. – Мистер Петров отпускает мимолетную сухую улыбку, как будто это была шутка.

Никто не отвечает ему. Нет похожей улыбки и у напарника. Еще один слом зеркальности.

– Нам заплатят за сверхурочную работу? – спрашивает Алексей, а Василий закрывает глаза. – Как ни крути, рейс сильно затянется.

Вороны поворачивают головы к нему.

– Вам должно быть известно, – говорит мистер Ли, – что Транссибирская компания старается справедливо оплачивать труд своего персонала. Так что же, вы отвели воду из вагонов третьего класса?

Лицо Алексея приобретает страдальческий вид.

– Да, из одного вагона…

– Мы просили отвести из обоих. Вы не поняли нас?

– Потребление воды и так ограниченно. Нужно оставить немного воды для умывания, иначе…

– Эта жертва необходима для спасения поезда. Уверен, дальше объяснять не нужно, – сахарным тоном произносит мистер Ли. – Пассажиры первого класса могут утром получить кувшин воды. В третьем классе слишком много людей, чтобы позволить им это. Лучше пусть воды не будет ни у кого, чем она будет у немногих счастливчиков. Они должны нас понять. Пожалуйста, проследите, чтобы все было исполнено.

Алексей бледнеет:

– Я получаю распоряжения от капитана.

– Капитан согласна с нами. Но вы, разумеется, можете сами у нее спросить.

Молчание затягивается.

«Понимают, что он этого не сделает, – думает Вэйвэй. – Никто из нас не сделает».

Было бы слишком больно услышать такой приказ от капитана.

– Мы благодарны вам за усердную работу.

И Вороны шагают дальше, звякая на ходу пряжками.

Вэйвэй смотрит им вслед, а потом оборачивается к Алексею:

– Ты ведь этого не сделаешь, да?

Он преувеличенно тяжело вздыхает, и в памяти Вэйвэй с неожиданной ясностью всплывает образ прежнего мальчишки, только что принятого в команду, который щеголял слишком большой для него униформой и злился на девочку, когда та подбивала его забраться в неположенное место: «Это я получу потом взбучку, а не ты».

– А какой у меня выбор? – спрашивает он тусклым, покорным голосом. – И они всяко правы – воду нужно как-то экономить.

– Но третий класс уже взбудоражен. Добавь ограничений, и пассажиры вцепятся нам в глотку.

– Ничего, придется им потерпеть. Мне нужно время.

– Но ведь мы вернемся на главную дорогу еще до источника, правда?

Василий вдруг замирает.

– Или не вернемся?

Алексей не отводит глаза:

– Судзуки говорит, что вернуться до источника никак не получится.

– Что это значит? Неужели мы не…

– Не справимся? Да, справимся. Но у нас нет выбора. Чтобы добраться до следующего источника, надо еще сильнее ограничить расход воды.

– Они рассвирепеют. Начнется бунт.

– Мы объясним пассажирам: проблема в том, что мы ушли с главной дороги. Большего им знать не нужно.

– А когда сойдем с боковой ветки, вода все так же будет ограничена?

– Придет время, разберемся и с этим.

– Но разве…

– Во имя любви к железу, Чжан! Мы все здесь в одном положении, все будем страдать от жажды, но отвечать придется мне, и тебе этого не понять. – Помолчав, он добавляет: – Я не хотел, чтобы это так прозвучало.

– Понимаю, что ты хочешь сказать. – Вэйвэй пытается произнести это безразличным тоном, но слова звучат как обвинение, и Алексей сжимает зубы.

Коротко кивнув, он выходит из вагона.

– Лучше его сейчас не трогать, – советует Василий. – Он злится на Воронов, а не на тебя.

– Разве не странно, что рельсы здесь не слишком изношены? – говорит Вэйвэй отчасти для того, чтобы отвлечь внимание Василия от своих покрасневших щек, отчасти потому, что мысли о рельсах беспокоят ее с самого утра. – Я думала, все давно заросло.