test

- Потому что ты не случайно вернулся сюда именно сейчас, в самом конце. Потому что мы всегда были вместе. Потому что ты – самый храбрый человек из всех, кого я знал. – Джон коснулся его щеки. – Ты герой, Сэм. Ты был рожден, чтобы стать героем. Я могу не вспомнить, я могу попытаться остановить тебя, я могу напасть на тебя, сойти с ума, призвать Иных. Ты не должен этого допустить. Поклянись, что убьешь меня Светозарным, несмотря ни на что. Я буду сражаться рядом с тобой до самого конца, но конец этому ты должен будешь положить сам. Когда я умру, ты станешь лордом-командующим Ночного Дозора. Отстрой его заново. Сделай его великим. О тебе сложат песни, которые будут жить в веках.

Сэм молчал так долго, что Джон уже подумал, что тот не услышал ни слова. А потом Сэм медленно кивнул и тихо, словно каждое слово причиняло ему сильную боль, прошептал:

- Я клянусь, Джон. Клянусь. Землей и железом. Льдом и пламенем.

- Хорошо. – Джон улыбнулся ему. Он никогда так не гордился Сэмом, никогда так остро не чувствовал необыкновенное волшебство дружбы, любви, храбрости, доблести, жертвенности, никогда так ясно не представлял, как много значат эти качества сейчас. – Мне пора. Я должен идти.

- Куда?

Джон помолчал, а потом произнес:

- В Винтерфелл.

Он попрощался с Сэмом, вышел наружу, пересек двор и поспешил к проходу, куда Кожаный унес Вель. Его прощание с ней было кратким; он должен был прижечь рану, не думать, не оглядываться. Она была слишком слаба даже для того, чтобы поднять руку, но глаза у нее были ясные.

- Ступай, - прошептала она. – Иди уже, ворона.

Джон улыбнулся ей. Несмотря на все волшебные превращения, его сердце осталось на месте. Он точно знал это, потому что чувствовал, как оно болит.

Джон осторожно склонился над ней, стараясь отдать ей свое последнее тепло. Он закрыл глаза и быстро поцеловал ее в губы, потом выпрямился и повернулся, чтобы уйти.

- Джон.

Он не нашел в себе сил оглянуться, не мог видеть ее такой, бледной, словно надгробное изваяние. Изо всех сил стараясь говорить спокойно, он произнес:

- Что?

Он почувствовал, что она улыбается.

- Я люблю тебя.

Джон не смог найти слова, столь же честные, хрупкие, простые, совершенные. Он молча кивнул и ушел.

К тому времени как Джон оседлал Рейегаля и поднялся в воздух, мерзлое черное небо постепенно стало темно-синим. Светлее не будет; на небе по-прежнему не было ни звезд, ни луны, ни лучика света. Ночь, которой нет конца. Вот для чего он был рожден, для чего жил, умер и в конце концов умрет снова. Джон вспомнил слова той женщины, Лианны: «Обещай мне, Нед, обещай мне», - и его собственную просьбу к Сэму. Как странно и в то же время закономерно все должно окончиться.

Джон быстро несся на юг, над полями, крепостями, одинокими хуторами, сторожевыми башнями и заброшенными хижинами. Впервые за долгое время на Вестерос упала тень от драконьих крыльев. Пусть люди видят, пусть знают, что пробил час, что нужно взяться за оружие и поспешить на север, чтобы защитить все, что им дорого. Джон уже видел следы шаркающих ног, там, где упыри перебрались через разрушенную Стену и побрели на юг в поисках теплой живой добычи. Чуть позже он наткнулся на толпу мертвяков, заставил Рейегаля снизиться и изрыгнуть струю жаркого пламени, превратившую злобных тварей в угли, а после продолжил полет.

Наконец Джон добрался до Винтерфелла и едва узнал его. Замок выглядел примерно так же, как и Стена; нагромождение огромных обломков, правда, не льда, а камня. Некоторые башни уцелели, но накренились, крепостная стена разломана на куски, огромные каменные глыбы наполовину погребены под почерневшим от копоти снегом, окна выбиты, повсюду валяются трупы и разрозненные части человеческих тел. Посреди всеобщего разорения одна богороща осталась прежней - это было единственное место, которого не коснулось разрушение.

Джона словно ударили в солнечное сплетение; он был слишком ошеломлен, чтобы почувствовать боль. Он заставил Рейегаля сесть на крепостную стену и молча озирал развалины замка. Как часто он видел родной дом в своих снах, в своих фантазиях, в своих воспоминаниях. Вот башни, с которых Робб и лорд Эддард перекликались друг с другом через двор, а вот та, с которой упал Бран. Вот двор, где они мальчишками упражнялись на мечах под строгим надзором сира Родрика Касселя, а вот развалины оружейной – Миккен вечно прогонял их оттуда, говоря, что заточит их мечи только тогда, когда разрешит их лорд-отец, и не раньше. Вот кухня и псарня. Вот оранжерея, Санса любила сидеть там с вышиванием и лимонными пирожными; с ней всегда была септа Мордейн, а Арья забивалась в угол и дерзко глядела на них оттуда. А вот Великий Чертог, взорванный и опустошенный, - когда-то лорд Эддард и леди Кейтилин принимали там Роберта Баратеона, его королеву и его свиту. Тогда Джона посадили за общий стол, чтобы не оскорблять высоких гостей присутствием бастарда. И там он впервые сказал дяде Бенджену, что хочет вступить в Ночной Дозор. Как же давно это было.