test

Наконец пир подошел к концу, и гости, подогретые льющимися в изобилии вином, медовухой и глинтвейном, обратили внимание на главное событие. Уиллас разрешил обращаться с собой как их душе угодно, однако приказал, чтобы Сансу без излишних беспокойств препроводили в брачные покои; нет нужды делать обряд еще более неприятным. И только удостоверившись, что его супруга удалилась, он позволил гостям отпускать сальные шутки в свой адрес и иными способами проявлять свое веселье. Наконец его втащили в комнату в чем мать родила, но не успел он добраться до огромной кровати, занавешенной пологом, как его бабушка схватила его за запястье.

- Сорви ее цветок и засей ее как следует, - прошептала она. – Дважды или трижды, если понадобится. Не допусти такого промаха, как Ланнистер.

Чувствуя, как внутри все сжимается от волнения, Уиллас сдержанно кивнул. Его втолкнули за занавески, так что Санса, которая ожидала его в напряженном молчании, вынуждена была откатиться в сторону, чтобы он ее не придавил. Устыдившись своей наготы, Уиллас поспешно натянул на себя покрывало. Дождавшись, когда последние гости спустятся в чертог, он подошел к двери и запер ее, а потом, не мешкая, вернулся в постель к девочке-женщине, которая ожидала его там.

Они долго смотрели друг на друга. Санса была в одной лишь нижней рубашке, ее роскошные темно-рыжие волосы были распущены по плечам. Уиллас осторожно протянул руку, чтобы убрать локон от ее лица, и заметил, как она сдерживается, чтобы не отшатнуться.

- Не бойтесь, миледи, - сказал он, чувствуя себя последним дураком. – Я… я не обижу вас.

Санса закусила губу, потом кивнула.

- Простите меня, милорд.

- Вам не за что просить прощения. – Краем уха Уиллас слышал, как снег стучит в окна. Сколько его выпадет к утру? – Не хотите ли сперва коснуться меня? Если вам угодно, конечно.

Санса обдумала его слова, потом приняла решение и неуверенно придвинулась чуть ближе. Кончиками пальцев она легонько провела по его волосам, по лицу, по подбородку, по плечам, по рукам, коснулась тонких запястий. Уиллас сидел неподвижно, а когда она убрала руки, улыбнулся.

- Видите, ничего страшного. Вам понравилось?

- Я ваша жена, милорд, - произнесла Санса, подняв на него голубые глаза. – Мы должны закрепить наш брак, ради вашей уверенности, да и моей тоже.

- Э-э… конечно, - согласился Уиллас, чувствуя разочарование. Решив, что это облегчит их положение, он потянулся к графину и кубкам, стоящим на полке, и налил вина. Санса взяла у него кубок и сделала сдержанный глоток. Наконец Уиллас собрался с духом и сказал: - Миледи, вы позволите поцеловать вас?

- Это наша брачная ночь, - ответила она. – Я полагаю, вам предстоит сделать гораздо больше.

Уиллас удивленно приподнял бровь, взял ее лицо в ладони и мягко, осторожно прижался губами к ее губам.

Сперва этот поцелуй был таким же, как в септе: краткий, сдержанный, лишенный страсти, всего лишь формальность, вроде печати на договоре. Но постепенно он стал глубже; они пробовали друг друга губами, языками. Уиллас провел руками по спине Сансы, притянул ее к себе. Все происходило словно во сне – легко, по крайней мере, гораздо легче, чем он себе представлял. Он положил ее на постель, осторожно лег сверху, дождался, пока она безмолвно даст ему свое разрешение, и сделал то, что должно быть сделано, соединив их в единое целое. Уиллас знал об этом не намного больше, чем Санса, - он был не из тех мужчин, которые имеют дело с шлюхами, поэтому утешался тем, что, по крайней мере, они оба находятся в неведении. Исполнив свой долг, он решил, что подождет еще по меньшей мере год, - или до тех пор, пока его жена не начнет проявлять к нему что-либо помимо отрешенной холодной вежливости, порожденной чувством долга, - прежде чем начать более или менее устойчивые брачные отношения. Уиллас подождал бы и с брачной ночью: ему хотелось, чтобы в первый раз все было по-другому, однако он понимал, что если Тиреллы хотят выиграть в игре престолов, придется забыть о сентиментальности.

Потом они уснули, а когда проснулись, уже наступило холодное зимнее утро. Снегопад наконец прекратился, и когда Уиллас приковылял к окну и выглянул наружу, кругом было белым-бело. Весь мир погрузился в мерзлую белую тишину. Уилласу захотелось вернуться в постель и провести там еще несколько часов, но позади него зашуршали простыни, и Санса, накинув пенюар, встала с кровати.

- Похоже, я приехала сюда как раз перед сильной снежной бурей, милорд.

- Так и есть, - ответил он и подошел ближе, надеясь, что она позволит ему поцеловать ее; она позволила и даже улыбнулась ему.

Потом они оделись и отправились завтракать в кабинет леди Оленны. Королева Шипов проницательно изучала их, пока они садились за стол. Уилласу было не по себе от ее взгляда. Наконец он откашлялся и произнес:

- Доброе утро, бабушка.