The Anarchy: The East India Company, Corporate Violence, and the Pillage of an Empire

Калькутта была городом, где огромное богатство можно было накопить за считанные месяцы, а затем за считанные минуты проиграть в пари или за столом для виста. Смерть от болезней или излишеств была обычным явлением, и две трети слуг Компании, вышедших из нее, никогда не возвращались обратно. Еще меньше их было в армии Компании, где ежегодно умирало 25 процентов европейских солдат. Постоянное присутствие смертности делало мужчин черствыми: они недолго оплакивали погибшего друга, а затем спьяну выставляли на торги его имущество - лошадей и коляски, инкрустированную слоновой костью мебель из Визагапатама, даже бенгальские бибики. Это означало, что город, как правило, был полон молодых людей: Роджеру Дрейку, например, было всего тридцать лет, когда он был назначен губернатором.

Большинство обнаружило, что Калькутта - дорогой город для жизни: содержание приличного дома в Бенгалии в это время обходилось примерно в 1000 фунтов стерлингов в год.* и почти все европейские жители Калькутты в той или иной степени были в долгу у индийских ростовщиков. 3 января 1754 года молодой шотландец Стэр Далримпл, только что приехавший из Северного Бервика, написал домой своему отцу-депутату сэру Хью, что "здесь все стоит вдвое дороже, чем дома. При самой лучшей в мире экономике невозможно не быть экстравагантным. Не успел я приехать сюда, как до моих ушей донеслась эта меланхоличная истина, о которой мне говорили все здешние джентльмены. Ничто не является тем, чем вы себе это представляете... Я построил много воздушных замков". При "хорошей экономии" он считал, что его годовое жалованье может покрыть расходы на проживание за шесть месяцев. Ранее он писал: "Я рассчитываю пробыть здесь не менее пятнадцати или двадцати лет. За это время я, возможно, стану губернатором. Если же нет, то я смогу сколотить состояние, которое позволит мне жить как джентльмен".

За всеми этими бешеными попытками заработать деньги Дрейк 'Совет Калькутты забыл об одном важном моменте: о необходимости поддерживать оборону города. Стены форта заметно разрушались, пушки ржавели, а со всех сторон к крепостным стенам примыкали новые здания, которые в некоторых случаях смотрели вниз. Кроме того, в форте имелось лишь очень ограниченное ополчение, которое можно было призвать в случае нападения: около 260 солдат и офицеров, из которых только четверть были настоящими британцами - остальные были португальскими, итальянскими, швейцарскими и скандинавскими наемниками. Эксперименты, проведенные в Мадрасе во время Карнатикских войн, по подготовке местных каст воинов в качестве сепаев, еще не были внедрены в Бенгалии. Как сообщал капитан Дэвид Ренни, "Калькутта испытывает такой же недостаток в военных складах, как и в солдатах":

У нас нет хороших орудийных повозок. Нет ни стрелкового оружия, ни патронташей, достаточных для ополчения... Компания выписала от Делава ар в прошлом году, чтобы привести это место в лучшее состояние обороны, но у них не было денег для таких работ, не было надлежащего инженера, и хотя деньги, если бы они были нужны, можно было бы занять, но это то, к чему наша компания крайне не склонна. Боеприпасы в самом плохом состоянии, нет ни одного готового патрона: небольшое количество виноградной дроби, имевшееся на складе, пролежало так долго, что его уничтожили черви; нет ни снарядов, ни запалов, ни малых, ни больших... У нас только небольшое количество пороха, и большая часть его сырая".

Французы прекрасно знали об этих слабостях. Жан Лоу, брат Жака, потерпевшего поражение от Клайва в Карнатикских войнах, был директором французской фабрики в Касимбазаре , торговом центре на южной окраине бенгальской столицы Муршидабад. Он писал, что "форт в Калькутте был небольшим, довольно плохо построенным и без рва. Его стены выходят на множество домов, а гарнизон... слишком мал, чтобы его защищать".

В Лондоне директора также с тревогой осознавали эту очевидную уязвимость, и, поскольку война с Францией становилась все ближе, они отправили в Калькутту еще пятьдесят девять пушек и снова посоветовали Совету немедленно начать работы по укреплению укреплений. В 1756 году они написали Дрейку , чтобы узнать, были ли завершены какие-либо работы по модернизации оборонительных сооружений, и настоятельно попросили его быстро провести все необходимые ремонтные , в идеале с одобрения наваба , Аливерди Хана, "или, по крайней мере, при таком попустительстве офицеров наваба, которое вы сочтете эффективным, как их согласие". Их беспокоила не только французская угроза. Смерть наваба - это событие, которое, ввиду его преклонного возраста, можно ожидать ежедневно, и весьма вероятно, что оно может сопровождаться большим смятением и бедами в провинции, прежде чем в ней надежно усядется другой; поэтому мы рекомендуем вам, когда бы это ни случилось, принять все благоразумные меры для сохранения наших владений, имущества и привилегий".