The Corporation and the Twentieth Century

В конце девятнадцатого века Гульельмо Маркони продемонстрировал возможность коммерческой беспроводной телеграфии с помощью передатчика с искровым промежутком. В таком сыром виде радио лучше всего использовалось для связи там, где телеграфные провода были непрактичны, в частности, на море. Уже в 1906 году обеспокоенность по поводу помех при передаче сигнала с корабля на берег стала катализатором международной конференции по регулированию радиочастот. Потопление "Титаника" в 1912 году привлекло внимание к радио, и появились обвинения в том, что помехи между передачами привели к искажению важной информации во время спасательных операций. 206 Конгрессу не потребовалось особых усилий, чтобы принять Закон о радио 1912 года. В соответствии с этим законом военным, коммерческим и любительским операциям отводились отдельные диапазоны, причем последний из них относился к высокочастотному "коротковолновому" спектру, который тогда ошибочно считался нежелательным. Он также требовал, чтобы министр торговли и труда выдавал лицензии всем радиопользователям, указывая владельца, местоположение, длину волны и часы работы. 207

Министерство начало лицензировать станции, заставляя радиолюбителей проходить строгие тесты. Но до 1920-х годов лицензирование не было существенной проблемой, так как в основном коммерческое радио было радиотелеграфией "точка-точка", контролируемой несколькими крупными игроками. Самым крупным из них была компания Marconi Wireless Telegraph Company, более известная как American Marconi, дочерняя компания британского предприятия Маркони. Немецкие компании также имели станции на американской земле. Когда началась война, радиосвязь сразу же приобрела особую актуальность, особенно после того, как воюющие стороны перерезали подводные телеграфные кабели друг друга. Джозефус Дэниелс направил военно-морских цензоров во все радиостанции Маркони и немецкие радиостанции, запретив им передавать кодированные сообщения, если ВМФ не получит кодовые книги. 208 ВМФ захватил одну мощную немецкую станцию на том основании, что компания не подала заявку на получение лицензии до начала войны. Она оказалась ценной для Службы беспроводной связи Комитета Крила, которая могла использовать ее для передачи проамериканской пропаганды в Европу и по ретрансляции в другие страны. 209 Как только США вступили в войну, Дэниелс воспользовался правом, предусмотренным Законом о радио 1912 года, и захватил около 229 береговых станций и 3 775 станций на борту кораблей. 210

Дэниелс отчаянно хотел, чтобы после войны радио, как коммерческое, так и военное, оставалось под федеральным контролем. Помимо его привязанности к национализированным отраслям промышленности, это отражало его опасения, широко распространенные, что британская гегемония над телекоммуникациями в эпоху подводных кабелей распространится на эпоху радио. 211 Несмотря на протесты против обратного - она ни в коем случае не была в полной собственности и работала независимо - американская Marconi была британской компанией в глазах ВМФ. Военно-морские помощники представили Дэниелсу целый ряд предлогов для национализации, самым соблазнительным из которых были частотные помехи. Из-за частотных помех, и только по этой причине, заявил Дэниелс Конгрессу в декабре 1918 года, радио должно контролироваться государственной монополией или лицензированной частной монополией. "Есть определенное количество эфира, и вы не можете разделить его между людьми, как они решат его использовать; одна рука должна контролировать его". 212 Неудивительно, что это привело в ярость Дэвида Сарноффа, коммерческого директора компании Marconi Wireless Telegraph Company. "Джентльмены, - ответил он позже на слушаниях, - для вас должно быть очевидно, что вопрос о помехах, который, как было заявлено, является единственной причиной этого законопроекта, на самом деле не является причиной - это предлог для получения государственной собственности и государственной монополии на все радиокоммуникации в этой стране". 213 Государственная собственность подавила бы инновации в радио, заявил Сарнофф. Хорошо зная о недовольстве населения по поводу повышения тарифов на железнодорожные и телефонные перевозки, принадлежащие государству, Конгресс был склонен согласиться с Сарноффом. "Я никогда раньше не слышал, чтобы одному человеку принадлежал весь воздух, чтобы им можно было дышать", - сказал конгрессмен Уильям С. Грин из Массачусетса; "Мы все дышим в большей или меньшей степени". Грин расценил это предложение как создание "большого треста", запрещенного Шерманом. 214 Необходимо было найти другое решение проблемы британского господства.