The House

И тут погас свет. Наконец-то погас. И я понял, что не могу сделать то, для чего меня сюда привели. И с радостью осознал, что не сделаю это. И долго еще буду содрогаться от того, что подошел совсем близко... А, может быть, жалеть, что не смог, не переступил. Какая гнусная ловушка была мне подстроена! Как тяжело и нечем дышать в этой проклятой маске! А крик, женский крик, оказывается, уже прекратился и стало еще тише, и эта невидимая сжавшаяся в комок толпа...

Я уже начал падать, чувствуя, что делаю это в несколько отдельных приемов, и руки мои, подчиненные тому же ритму, белели то передо мной, то где-то сбоку. И тогда - я слышал это отчетливо! - скрипнул опущенный кем-то рычаг, прошелестело мчащееся вниз тяжелое лезвие и смачно чавкнуло, приземляясь между колодок.

Когда вспыхнул свет – сразу же или спустя долгое время - я не знаю. Я стоял на четвереньках спиной к гильотине. Потом я неуверенно поднялся на ноги и почувствовал, что толпа подалась от помоста. Значит ли это, что самым страшным во всем этом зрелище был я? Прекрасно! Эта пугливая, подлая, как и я, толпа боится меня. Ну так получите, гады!

Я рванул обеими руками душащую меня маску. Смотрите сюда! Да, это я! Хотите меня запомнить? Запоминайте! Тут я почувствовал, что этого недостаточно. Какой-то вывернутый, выкрученный спиралью голос твердил, что только унизив сейчас себя, я унижу и этих, смотрящих на меня из темноты. Но что я могу? Ах, да! Я ухватился за ворот балахона и рванул. Тонкая ткань разлезлась у меня под руками. Все! Теперь я - совершенно голый - стоял на помосте, как помоями облитый светом прожекторов. Вот он я какой, сволочи! Дергая руками и ногами, я исполнял судорожный танец - танец унижения, отвращения и скорби. Но еще это был танец освобождения и восторга, выхода в совершенно невозможную реальность, когда только и остается, что вытянуть шею, запрокинуть голову и, увидев в небе луну, неожиданно согласиться, что она черная... Только вот повернуться лицом к гильотине я не мог. И, подумав о ней, понял, что уже вообще больше ничего не могу.

Как был, голый, я рванул по помосту к далекой, очень далекой двери. Ну наконец-то! Еще один рывок в коридор... И сразу же увидел скорбную физиономию Мазеля. А за его спиной неумолимо, как расплата, стояли двое полицейских.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Не было никаких мыслей. На мгновение почудилось, что и меня самого тоже нет. А потом стали возвращаться какие-то ощущения... Показалось, что я по-прежнему лежу, приклеенный к крыше, и задыхаюсь от ужаса и желания криком развеять густой кошмар. А еще - чувство подлого страха. Потому подлого, что внушенного не случившимся (случившимся ли?), а появлением полицейских. Настоящая ли это полиция или только лишь мазелевские ряженые -не знаю. Но только я бросился бежать от них и чувствовал, что чем быстрее бегу, тем меньше остается на мне налипшей, как битум, невообразимой кровавой реальности.

Каким-то чудом я попал в ту самую комнату, с которой и началось мое путешествие по Дому. Здесь ничего не изменилось. Все так же горела лампа в углу, все тот же застоявшийся сигарный запах. Самое удивительное, что я знал – я не схожу с ума. Скорее наоборот: ко мне возвращался рассудок. Какого черта я кинулся раздеваться там, на помосте?! Ай да я! Моя незащищенная нагота волновала меня больше всего. Ну куда я теперь пойду? Хотя здесь рядом ванная, а в ней, наверное, все еще лежит моя грязная одежда. Плевать, сойдет и грязная. А что потом? Не знаю. Выбраться из дома? Но как? Вероятнее всего, что ловить меня будут на выходе. К счастью, в этом Доме есть где спрятаться. Почему-то я был уверен, что лучше всего сначала пробраться в подвал, к Шутнику. Не должен он меня выдать. Но сначала все-таки одежда. Даже если мои тряпки Джулия успела выбросить, то какие-нибудь халаты или полотенца здесь должны быть!

В ванной было темно, и я никак не мог найти выключатель. А на двери висело только одно полотенце. Я снял его с крючка. Это была целая махровая простыня. Представив себе, как, замотавшись в нее, стараюсь проникнуть в подвал, я рассмеялся. Надо искать что-то другое. Может все-таки мои джинсы еще валяются где-то здесь на полу. На ощупь я обошел всю комнатку и наткнулся на ванну. Моя ищущая рука окунулась в воду, приятно теплую воду. Естественно, как будто именно за этим и пришел, я залез в эту воду и растянулся во всю длину. Мыльной пены на сей раз не было, но все равно мне показалось, что вот–вот войдет Джулия, принесет сигару и... Все начнется сначала? Вода ли, темнота ли и тишина, но ощущение отмотанного назад времени было фантастически очевидным. И я легко поверил, что мы снова встретимся с Гарри, и что теперь я... А что я мог сделать иначе? Не убегать от Джулии к Берте? Не подсаживаться к костерку Шутника?

Теплая, восхитительная вода... Сейчас я спокойно уйду отсюда, вот только появится Джулия со своей сигарой. Вот сейчас...