The Israel Lobby and U.S. Foreign Policy

Ольмерт фактически выразил свою поддержку продолжению присутствия Америки в Ираке во время визита в Белый дом в ноябре 2006 года, сказав: "Мы очень впечатлены и воодушевлены стабильностью, которую принесла на Ближний Восток великая операция Америки в Ираке".169 Даже некоторые последовательные сторонники Израиля были обескуражены провоенными высказываниями Ольмерта, а конгрессмен Гэри Акерман сказал: "Я потрясен. Это очень нереалистичное замечание. Большинство из нас здесь понимают, что наша политика стала для Соединенных Штатов полной и окончательной катастрофой".170

Учитывая, что многие американцы сейчас разделяют настроения Акермана по поводу войны, не стоит удивляться тому, что некоторые израильтяне и их американские союзники пытаются переписать историческую хронику, чтобы снять с Израиля всякую ответственность за иракскую катастрофу. В марте 2007 года редактор газеты Jerusalem Post Дэвид Хоровиц написал о "ложном представлении, что Израиль подтолкнул США к войне в Ираке".171 Аналогичным образом Шай Фельдман, бывший глава Центра стратегических исследований имени Яффи, а ныне руководитель Центра ближневосточных исследований имени Крауна в Брандейсе, летом 2006 года сказал Гленну Френкелю из Washington Post: "Послушайте, Израиль никого не мобилизовывал из-за Ирака, и ассоциировать Израиль с неоконами в этом вопросе просто абсурдно. Израиль не видел в Ираке опасности, и, более того, он не был заинтересован в продвижении демократической повестки дня администрации Буша".172 Эта точка зрения, несомненно, отражает убеждения Фельдмана относительно интересов Израиля и иерархии угроз, с которыми он сталкивается, но, как мы показали, она противоречит тому, что на самом деле говорили и делали израильские лидеры в преддверии войны.

Мартин Крамер, научный сотрудник WINEP, утверждает, что любая попытка связать Израиль и лобби с войной в Ираке - "просто ложь", утверждая, что "в год, предшествовавший войне в Ираке, Израиль снова и снова не соглашался с Соединенными Штатами, утверждая, что Иран представляет большую угрозу".173 Но, как показано выше, обеспокоенность Израиля по поводу Ирана никогда не заставляла его предпринимать значительные усилия, чтобы остановить движение к войне. Напротив, высокопоставленные израильские чиновники делали все возможное, чтобы Соединенные Штаты пошли на Саддама и не струсили в последний момент. Они считали Ирак серьезной угрозой и были убеждены, что Буш займется Ираном после того, как покончит с Ираком. Возможно, они предпочли бы, чтобы Америка занялась Ираном раньше, чем Ираком, но, как признает Крамер, израильтяне "не проливали слез по поводу гибели Саддама". Вместо этого их лидеры выступали в американском эфире, писали статьи, давали показания в Конгрессе и работали в тесном контакте с неоконсерваторами в Пентагоне и офисе вице-президента, чтобы формировать разведданные об Ираке и координировать подготовку к войне.

Йосси Альфер, израильский стратег из Центра Яффе, теперь утверждает, что у бывшего премьер-министра Шарона были серьезные сомнения по поводу вторжения в Ирак, и он в частном порядке предостерегал Буша от этого. Альфер даже намекает, что Шарон мог бы предотвратить войну, если бы высказал свои опасения. Он пишет: "Если бы Шарон обнародовал свою критику, ссылаясь на опасности, угрожающие жизненно важным интересам Израиля, смог бы он изменить предвоенные дебаты в США и во всем мире?"174 Это удобное алиби сейчас, когда оккупация Ирака пошла на спад, но в открытых источниках нет никаких свидетельств того, что Шарон когда-либо советовал Бушу не нападать на Ирак. Более того, есть множество свидетельств того, что израильский лидер и его ключевые советники решительно одобряли войну и призывали Буша начать ее как можно скорее. Если Шарон считал войну ошибкой, то почему его собственный представитель неоднократно подчеркивал опасность иракского ОМУ и почему сам Шарон предупреждал администрацию Буша, что откладывание нападения "не создаст более удобных условий для действий в будущем"?175

Не исключено, что за закрытыми дверями Шарон приводил иные аргументы, чем на публике. Однако это маловероятно, поскольку информация о том, что Шарон выступает против войны, наверняка просочилась бы еще до ее начала, если не в первые год или два после падения Багдада. Шарон редко уклонялся от выражения своих взглядов - даже когда это влекло за собой разногласия с Соединенными Штатами, - и трудно поверить, что он стал бы молчать на публике, если бы считал, что решение о вторжении в Ирак повредит Израилю. Короче говоря, ни факты, ни логика не подтверждают утверждение Алфера.