The Israel Lobby and U.S. Foreign Policy

Эффективность лобби также отражает основную динамику политики групп интересов в плюралистическом обществе. В демократическом обществе даже относительно небольшие группы могут оказывать значительное влияние, если они твердо привержены определенному вопросу, а остальное население в основном безразлично. Даже если абсолютная численность группы невелика, политики - и особенно члены Конгресса - будут склонны идти им навстречу, поскольку они могут быть уверены, что остальное население не будет их за это наказывать. Как сказал один американский сенатор, отвечая на вопрос, почему он и его коллеги подписали спорный законопроект, проталкиваемый лобби: "Нет никакой политической выгоды в том, чтобы не подписывать. Если вы подпишете, то никого не обидите. Если не подпишете, то, возможно, обидите некоторых евреев в своем штате".118

Непропорциональное влияние небольших, но целенаправленных групп интересов еще больше возрастает, когда противостоящие им группы слабы или вовсе отсутствуют, поскольку политикам приходится учитывать только один набор интересов, а общественность, скорее всего, услышит только одну сторону истории. Независимо от того, идет ли речь о сельскохозяйственных субсидиях или внешней политике, группы особых интересов часто обладают политической властью, значительно превышающей их абсолютную численность среди населения.

Как станет ясно из следующей главы, израильское лобби имеет ряд преимуществ в борьбе за влияние в Соединенных Штатах. Американские евреи относительно благополучны, хорошо образованы и имеют достойные восхищения традиции филантропии. Они щедро жертвуют на политические партии и имеют очень высокий уровень политического участия. Значительное меньшинство американских евреев не имеет твердой приверженности Израилю, но явное большинство, по крайней мере, в некоторой степени вовлечено, а значительное меньшинство сильно воодушевлено этим вопросом. В сочетании с поддержкой, которую Израиль получает от христианских сионистов, это мощная база.

Не менее важен и впечатляющий уровень ресурсов и экспертизы, которыми располагают крупные еврейские организации в лобби. По словам политолога Роберта Триса, "большинство крупных еврейских групп характеризуются большим количеством членов, хорошо обученными профессиональными сотрудниками, адекватно финансируемыми социальными, благотворительными и политическими программами, специализированными рабочими группами по конкретным проблемам и развитыми внутренними коммуникационными сетями". Более того, существование многочисленных организаций на местном и национальном уровне объясняет "способность произраильского движения быстро и скоординированно мобилизоваться в национальном масштабе при возникновении важных внешнеполитических вопросов".119

Этим усилиям способствует в целом благоприятный имидж Израиля в Соединенных Штатах. Как однажды заметил бывший сенатор Уоррен Радман (R-NH), "у них довольно хороший товар для продажи".120 Как мы увидим, этот благоприятный имидж в значительной степени обусловлен усилиями самого лобби по созданию благоприятного образа Израиля, а также широким пониманием того, что Соединенные Штаты и Израиль являются частью общей иудео-христианской культуры и связаны различными неформальными связями.121

Наконец, лобби извлекает выгоду из отсутствия эффективной оппозиции. Как объяснил один сенатор, "нет никаких противодействующих настроений... Если вы голосуете вопреки огромному давлению AIPAC, никто не скажет вам: "Это здорово". "122 Хотя арабо-американцы составляют значительное меньшинство, они не столь богаты, хорошо организованы, многочисленны и политически активны, как американцы еврейского происхождения. Как группа, арабо-американцы не достигли такого успеха в достижении видных позиций в академических кругах, бизнесе и средствах массовой информации, и они также менее заметны в политике. Отчасти это объясняется тем, что основные волны арабской иммиграции в Соединенные Штаты произошли относительно недавно, и иммигранты первого поколения менее обеспечены, менее представлены в важных профессиях, менее знакомы с американскими нравами и институтами, менее активны в политике и, следовательно, менее влиятельны, чем последующие поколения.