The Nocturnal Ones

Повисло тяжелое молчание: сказать было нечего. Тон Баланара – на первый взгляд равнодушно-отстраненный – недвусмысленно намекал, что Сталкер был недоволен таким поворотом событий, и «недоволен» – ещё очень мягко сказано. Пусть он и не выглядел разъяренным или растерянным, его настроение, которое и так трудно было назвать хорошим, явно было окончательно испорчено.

Вряд ли только этим…

Но это было явно чем-то большим, чем просто охота за одним из выживших с тех времен врагов. Вряд ли Баланар выследил и перебил всех до единого – да и большинство полегло в первые столетия после катастрофы: он находил тех, кого удавалось найти, и убивал их… если мог убить. По крайней мере, такие выводы могла сделать Луна, вспомнив вскользь брошенные слова, которые Баланар отпускал по этому поводу раньше. Не факт, что она всё поняла всё верно. Однако это всё равно казалось потерянным далеко в прошлом, и трудно было поверить, что охота длилась так долго.

- Как это произошло? – наконец спросила Луна. – Ты убил последнего?

- Нет.

Сталкер надолго замолк, закрыв глаза. Словно заснул, только изменившееся дыхание выдавало, что он не спит.

В отблесках света он напоминал неподвижную скульптуру, статую. Кому-то она могла показаться невероятно страшной, пусть самое страшное пряталось за ровным «швом», делящим его «лицо» пополам. Но даже не эта пасть пугала по-настоящему – каких только чудовищ не видел свет? Не страх перед травмами и смертью заставлял и самых стойких сжиматься и терять самообладание. То, что вызывало истинный ужас, крылось куда глубже. Нечто за пределами понимания, взывающее к древним инстинктам, ломающее фундамент личности, оставляя уродливые шрамы на сознании каждого, кто хоть раз попался в цепкие когти – и умудрился из них выкрутиться. Сила, вернувшая к жизни; сила, которую могут подарить только сами боги; превратившая его в то, чем он сейчас являлся.

Селемене не особо волновало, хотел он эту силу или нет.

- Это должен был быть последний бой, которого я ждал, – спустя некоторое время произнес Баланар. – Она оставалась последней из тех, за кем я охотился. Не единственной, достаточно долгое время, но остальных я находил и убивал, не упуская из виду Аллерию. Её отец участвовал в бойне на Таре. Может быть, это его я видел перед тем, как всё сгорело дотла. Может, его, – чуть медленнее повторил он, как будто что-то пытаясь вспомнить. – А может, и нет. Не помню.

Его память не выдерживала проверку временем. Даже те воспоминания, что ещё недавно – пару веков назад? пять? десять? – казалось, невозможно забыть, стирались в пыль, осыпающуюся с рук. Последним, что держало, были память и вера в Селемене. Но даже они сейчас умирали. А может, и умерли очень давно, но в пылу охоты он этого не замечал. Пока охота не закончилась.

- В отличие от многих, она была достойным противником, пусть и потомком твари. Я много раз упускал её, что приводило меня в ярость. Находил и упускал, находил и упускал. Но она не убегала так просто, нет, она находила уже меня и пыталась убить. Она меня не боялась, она ненавидела меня! – он негромко и зло рассмеялся, будто находя в этом нечто смешное. – В одну прекрасную ночь она осталась последней видимой мишенью… и тогда это стало уже не просто охотой за этими отродьями, местью, нет, это стало целью. Концом охоты.

Хоть Сталкер и обращался к Луне, ему сейчас было всё равно, слушают его или нет. Вряд ли он вообще что-то сейчас замечал. Ему не нужен был слушатель – он говорил сам с собой.

Искал в дотлевающем костре тот уголек, что на самом деле причиняет боль.

На месте Аллерии мог бы оказаться любой другой, кто смог бы бить в ответ, кто смог бы так долго бежать от чудовища – как бы ты быстр ни был, скорость не значит ничего, когда ты бежишь от смерти. На этом месте мог оказаться любой, кто смог бы остаться последним из всех, кто так или иначе был связан с историей на Таре и оказался недостаточно удачлив, чтобы не оказаться жертвой охоты. Кто угодно другой, кто был способен стать монстром, чтобы в одиночку сражаться с другим монстром, в которого даже никто не верит кроме тебя, ведь только тебе удалось пережить столкновение с ним.

Мишени вроде неё были, но они сходили со смертельной дистанции много раньше. Аллерия оказалась последней, и это не было в полном смысле личным – просто её лицо, по иронии судьбы, стало лицом этой охоты.