The Nocturnal Ones

Некий человек устраивал настоящее огненное шоу, и вокруг него уже собралась толпа, держащаяся на безопасном расстоянии. Мужчина, сразу видно – не местный, с обветренным и начисто выбритым лицом, лихо управлялся с веерами из спиц, увенчанных полыхающими фитилями, демонстрировал чудеса выдыхания огня и хождения – буквально пляски – по углям. Глаза человека горели азартом, и было видно, что ему приносит гигантское удовольствие сам процесс, как и всеобщее внимание.

Он легко проворачивал всё это шоу без магии. Хотя она в нём чувствовалась, но пиротехник не то не знал этого, не то сознательно не использовал её. Народу нравится – и им совершенно всё равно, магия это или нет, для них это в любом случае невыполнимые чудеса.

У других палаток и помостов народу было поменьше, а к какому-то бродяге, тренькающему на гитаре под городским фонтаном, так и вовсе никто не подходил. Что не мешало, впрочем, менестрелю продолжать душевно играть, не обращая никакого внимания на окружающий его шум и галдеж.

Баланар наблюдал за этим с каким-то отстраненным, сдержанным интересом, а скорее, его отсутствием. Эти приготовления не отличались ничем от многих и многих других, увиденных за века. Правда, он очень давно последний раз забредал в города, предпочитая жить в глуши и подальше от шумных Живых. Изредка он выходил на очередную охоту за всё уменьшающимся кругом целей, и тогда эта охота могла завести хоть в столицу. Иногда это серьезно мешало ему, иногда наоборот: зачастую, причудливый городской ландшафт, особенно в крупных и многорасовых центрах, чуть ли не идеально подходил для охоты.

Ночной охотник давно не изобретал новых изощренных путей убивать свои цели. Канули в небытие те ночи, когда воплощенная смерть приходила за жертвами во всех самых страшных различиях; когда Сталкер черпал удовольствие из всё более и более зверских убийств, срывая свою вечно горящую злость на «чёрном списке», а следом и на всех, кто подворачивался под горячую руку.

Со временем всё затихает, остывает, сходит на нет – точно так же, как меркнут, выцветают воспоминания, оставаясь лишь раз за разом повторяемыми словами, удерживающими старые образы в памяти.

Теперь он просто находил мишень, когда та оказывалась один на один с темнотой вокруг, разрывал и скрывался. Всё больше превращался в просто озлобленного и равнодушного ко всему прочему зверя. Монстра. Чудовище. Да, он находил за эти века редких встречных, с кем можно было перекинуться парой слов, кто мог его понять и выслушать. Но они либо умирали сами – от старости, от чужого меча или болезней, либо… он убивал их собственноручно, если они давали повод. И шел дальше, в очередной раз зарубив себе никогда никому не доверять. Особенно – людям.

Как-то раз такой случайный собеседник оказался братом одной из целей.

Вот только сейчас, когда «чёрный список» опустел, пустота царила и внутри. И начавшую опять раскрываться старую рану, бережно латаемую всё новой, новой и новой кровью и местью, превратившейся в механическую привычку, – теперь эту рану закрывать было нечем.

Может, она когда-нибудь тихо его добьет. То последнее, во что он верил всю эту жизнь-не-жизнь, сейчас растущей луной смотрело на него с облачных небес. Или не на него. Селемене теперь покровительствует людям. Она – их новый бог, пусть и бог для маленького жалкого лунного сообщества.

Многое изменилось за полтора тысячелетия. Или ничего. Люди не меняются. Они остаются точно такими же, какими и были тогда. Одни – жадными, своевольными, подлыми, изворотливыми, лживыми тварями; другие – наивными, открытыми и добродушными, неизменно идущими на поводу у первых; и те, и другие – глупцами, не видящими истину, лежащую прямо перед ними.

Репетиции продолжались. Сталкер всё смотрел на проходящих внизу людей, пристроившись в тени каменной скульптуры на парапете одного из зданий над площади. Даже если бы кто-то его и заметил, не всполошился бы. Сейчас много разных личностей было в городе, кому была интересна крупная фигура в плаще и со скрытым под капюшоном «лицом». Мало ли таких.

Мало. Один. Последний оставшийся. По досадному недоразумению живший всё это время. Превратившийся в жуткую легенду, которой пугают детей, да и не только их. Легенду, в которую никто толком не верит, пока не столкнется с ней лицом к лицу. В первый и последний раз в жизни.

Всё-таки, то желание не полностью исполнится. Он встретит новое Большое Сияние один. Наверное, пожелает наконец, чтобы смерть нашла его сама.

И сделает шаг в сторону.

- Подходите, подходите все! – кричал, заливаясь, человек. – Огонь для всех!

И его перекрикивал торговец по другой край площади. К заре народу станет поменьше, в утренний час жизнь ненадолго стихает, чтобы к полудню ярко-ярко вспыхнуть вновь.

Какая-то пустота. Будто он до сих пор чего-то ждет, со злорадством выжидая обязательное разочарование – хотя как можно разочароваться, если ты заранее знаешь, что ничего экстраординарного не случится?..

Можно. Если ждать, внутри всё равно надеясь на чудо. Которое не наступит.