The Philosophy of Horror

Очевидные недостатки этой теории, однако, заключаются в том, что она требует 1) наличия оживляющего желания, которое, в свою очередь, 2) должно быть понято как сексуальное, хотя бы в расширенном смысле понятия сексуальности, которое лицензирует фрейдистская психология. Что касается второго из этих требований, то, по крайней мере, нелегко обнаружить скрытое сексуальное желание за каждым из монстров в галерее фантастики ужасов.

Некоторые ужасные существа, конечно же, вполне подходят под эту характеристику. Вампиры, пожалуй, лучший пример: они соблазняют, но и персонажи, и зрители ведут себя так, будто находят этих существ невыносимо отвратительными и страшными. А в таком фильме, как "Люди-кошки" Вэла Льютона (который, конечно же, находится под влиянием фрейдистских идей), можно увидеть, как и Ирена, и зрители считают ее якобы нечестивую, меняющую форму сущность издержками ее сексуальности. Не стоит также отрицать, что некоторые истории, например "Свистни, и я приду к тебе, мой друг" М. Р. Джеймса, могут быть истолкованы как презентация подавленного гомосексуального желания, в данном конкретном случае через посредничество духа в постели.30 Однако гораздо сложнее увидеть способ, которым люди, растоптанные большими гориллами или эмульгированные смертельным галитозом Годзиллы, могут удовлетворить сексуальное желание.

В этот момент изобретательный психоаналитический интерпретатор может попытаться выстроить цепочку ассоциаций, которая приведет нас от таких вещей, как одержимость мужчин овощами, к сексуальному желанию. Тем не менее, мы будем вправе подозревать, что натянутые ассоциации и специальные гипотезы, которые могут последовать за этим, являются не более чем попыткой подогнать данные под теорию исполнения сексуальных желаний.

Будучи жестким фрейдистом, Джонс, таким образом, страдает от своего чрезмерного акцента на степени, в которой кровосмесительные желания формируют конфликты в кошмаре (и, как следствие, в формировании чудовищных существ из вымыслов ужасов). Ведь он утверждает, что они всегда связаны с сексуальным актом. А это, как я полагаю, не будет достаточно полной перспективой, чтобы охватить множество существ жанра ужасов.

Однако, если вы склонны к подобной форме анализа, можно попытаться исправить ситуацию, смягчив требования, согласно которым такие фигуры должны воплощать исполнение желаний, имеющих сексуальную природу. В качестве католического жеста можно утверждать, что эти фигуры могут также проявлять подавленные тревоги (а не неустранимые желания), которые, в свою очередь, могут быть не только сексуальными по своей природе. Что касается кошмара, то Джон Мак утверждает, что жесткая фрейдистская позиция слишком узка и что "анализ кошмара регулярно приводит нас к самым ранним, глубоким и неизбежным тревогам и конфликтам, которым подвержены человеческие существа: к агрессии, связанной с разрушением, кастрацией, разлукой и оставлением, пожиранием и пожиранием, страхом потери идентичности и слияния с матерью". Расширение диапазона того, что может быть выражено из того, что подавляется таким образом, очевидно, расширяет сферу применения психоаналитической модели. Ужасные существа и их поступки не обязательно должны быть отнесены к проявлению только сексуальных желаний, но могут быть связаны с целым спектром репрессий: с тревогами и инфантильными фантазиями, а также с сексуальными желаниями. Так, недавняя популярность телекинетической мерзости в таких фильмах и романах, как "Экзорцист", "Кэрри", "Ярость" и "Патрик", может быть объяснена как удовлетворение инфантильной убежденности в неограниченной силе подавленного гнева - веры во всемогущество мысли - при одновременном костюмировании этого. Подавленная фантазия под драпировкой ужаса.

То есть читатель воспринимает Кэрри во всей ее неудержимой ярости как монстра в то самое время, когда Кэрри реализует или воплощает в жизнь инфантильную фантазию о мести, в которой, что очень удобно, внешность может убить. Как монстр, Кэрри ужасает; но в то же время она дает возможность проявиться фантазии о чувстве вины - одной из тех, что окрашены тревогой. Таким образом, ужасающий аспект Кэрри позволяет реализовать более глубокое удовольствие - проявление инфантильного заблуждения о всемогуществе воли.

Очевидно, что чем больше подавленных психических источников - помимо подавленных сексуальных желаний - аналитик рассматривает как перспективы для скрытого (и предположительно удовлетворенного) проявления, тем больше фигур ужаса он сможет объяснить таким образом. Если эта гипотеза окажется успешной, каждая фигура ужаса будет связана с какой-то инфантильной тревогой, фантазией, желанием (сексуальным или иным), травмой и так далее. Кроме того, предполагается, что проявление любой формы подавленного материала доставляет удовольствие и что ужасающий аспект монстров - это плата за снятие или освобождение этого подавления.