The Philosophy of Horror

Или другой известный случай: в фильме Д. У. Гриффита "Путь на восток" наиболее вероятно, что героиня переберется через водопад; то есть по мере развития сюжета попытки мальчика спастись, перепрыгивая с одной глыбы льда на другую, кажутся тщетными. Конечно, после окончания сцены вероятность спасения равна единице. Но до этого перспективы спасения героини чрезвычайно низкие. Более того, в этой сцене присутствует зло, природное зло на теологическом жаргоне, поскольку жизни и страданиям невинных людей угрожают непримиримые природные силы. Моральное усилие - спасение - маловероятно, в то время как зло - природное зло в данном случае - кажется неизбежным.

Погони, гонки, побеги, спасения и сражения (от кулачных боев до межзвездных вторжений) - основа популярного кино - становятся саспенсом только в том случае, если исход этих событий таков, что в центре внимания зрителя оказываются два логически противоположных вывода, и, более того, таким образом, что вероятный исход является откровенно злым, а моральный исход представляется маловероятным. В художественной литературе - кинематографической, театральной или литературной - саспенс не наступает там, где моральный исход кажется вероятным, а злой - обреченным. Если враги Супермена вооружены не более чем субботними спецсредствами, зрители не будут испытывать саспенса (если, конечно, нет опасности, что плохие парни могут использовать их на невинном заложнике, прежде чем Супермен успеет что-то предпринять).

Учитывая эту характеристику саспенса в популярной фантастике, легко понять, как саспенс может генерироваться повествованиями ужасов. Монстры и их проекты в рассказах ужасов - это неисправимое зло. Как правило, они обладают огромной силой или, по крайней мере, каким-то очевидным преимуществом перед людьми, и, кроме того, им часто выгодно действовать в тайне. То, что в их существование часто не верят, еще больше усиливает их преимущество перед бедным, неимущим человечеством. Монстры, то есть чудовища, как правило, имеют преимущество в произведениях ужасов; в большинстве случаев, если бы их не было, не было бы и смысла в вымысле. Следовательно, когда с чудовищами сталкиваются люди, ситуация становится очень напряженной, так как минаторные мотивы монстра имеют наибольшие шансы на успех.

В историях ужасов саспенс может возникать практически на каждом уровне развития повествования - от эпизода до общей сюжетной структуры. В первых сценах саспенс нагнетается, когда зрители узнают, что монстр преследует невинную, забывчивую жертву. Или, если жертва монстра предупреждена о надвигающейся опасности, напряжение может быть вызвано тем, что монстр начинает преследовать убегающую жертву. Точно так же, когда люди борются с монстром, саспенс может сопровождаться противостоянием. Более того, саспенс может быть встроен в масштабные сюжетные ходы: нечестивый эксперимент может казаться неостановимым, первооткрыватели должны ускользнуть от преследования, чтобы распространить информацию, или человечество должно рискнуть на непроверенный гамбит в своем финальном противостоянии с чудовищем. Действительно, сами процессы открытия и подтверждения в историях ужасов часто становятся предметом напряжения, поскольку открытие и подтверждение существования монстра, как правило, маловероятно или находится под угрозой, и если эти открытия и подтверждения не увенчаются успехом, человечество или его часть будут обречены (судьба, которую мы, возможно, антропоцентрично, считаем моральным злом).

Кроме того, основные сюжетные функции или сюжетные ходы в характеристике повествования ужасов могут быть связаны между собой в напряженном ключе. Как уже отмечалось выше, "Туман" Герберта - очень чистый пример сложного сюжета с открытием. В нем полиция довольно долго не может убедиться в гипотезе героя Холмана о Тумане. Для этого у них есть веские причины: Холман из-за Тумана недавно пережил психическое расстройство и был связан с парой крайне компрометирующих ситуаций. В результате подтверждение его открытия затягивается. Таким образом, с развитием движения подтверждения переплетаются дальнейшие эпизоды, когда Туман увеличивает свою силу, захватывает все больше жертв и зловеще направляется к большим населенным пунктам. Другими словами, по мере того как подтверждение существования Тумана становится все более медленным, вероятность того, что Туман станет непобедимым, возрастает. Само благоразумие полиции становится причинным фактором, делающим окончательное зло в романе более вероятным.