The Routledge Handbook of Philosophy of Animal Minds

Есть как минимум три причины считать, что представления величины у животных нелингвистические. Во-первых, они имеют неарбитражный, аналоговый формат (Beck 2015). Дискриминация величин у животных чувствительна к соотношению: по мере того как соотношение двух величин приближается к единице, способность различать их ухудшается. Так, крысам легче отличить три тона от четырех тонов, чем четыре тона от пяти тонов. (Именно поэтому крысы в исследовании Мека и Черча воспринимали пять тонов как более похожие на восемь, чем на два). Если предположить, что репрезентации величин включают некую внутреннюю величину (скажем, частоту нейронного возбуждения), которая увеличивается или уменьшается пропорционально представляемой величине (скажем, количеству тонов), и, таким образом, являются прямым аналогом величин, которые они представляют, то такая чувствительность к соотношению является именно тем, что можно было бы предсказать. Когда отношение двух внешних величин приближается к единице, отношение внутренних величин будет соответствовать этому. Таким образом, если предположить, что в системе присутствует некоторый шум, внутренние величины будут становиться все более трудно различимыми, что приведет к ошибкам дискриминации величин, которые они представляют. Из-за произвольной референциальной связи парадигматические лингвистические репрезентации не являются аналогами в этом смысле. Например, у арабских цифр или английских слов с цифрами нет свойства, которое усиливалось бы по мере увеличения представляемого числа: "9" не является по своей сути более похожим на "7", чем на "5", а "девять" не является по своей сути более похожим на "семь", чем на "пять".

Во-вторых, поскольку они имеют логическую форму, представления LOT систематически рекомбинируются, как слова в предложении (Fodor 1987). Таким образом, учитывая LOTH, если вы можете думать, что Эми нравится Бен и что Бену нравится Кэм, то вы также можете думать, что Эми нравится Кэм. Сомнительно, что аналоговые представления величин систематически рекомбинируются подобным образом. Например, хотя крыса может формировать представления с чем-то вроде содержания, что 9 тонов меньше 18 тонов и что 10 тонов меньше 20 тонов, сомнительно, что она может формировать представления с чем-то вроде содержания, что 9 тонов меньше 10 тонов или что 18 тонов меньше 20 тонов (Beck 2012a). Причина, опять же, в том, что различение величин чувствительно к соотношению, и по мере того, как соотношение двух величин приближается к единице, способность различать их ухудшается. Когда отношение двух чисел достаточно близко к единице, крысы не могут надежно представить эти числа как разные.

Последняя причина сомневаться в том, что аналоговые представления величин имеют лингвистический формат, заключается в том, что вычисления, в которые они вступают, могут быть полностью описаны без обращения к логическим константам, таким как отрицание, дизъюнкция или тождество. Скорее, вычисления, в которые вступают аналоговые представления величин, являются арифметическими. Они включают сложение, вычитание, умножение, деление и сравнение (или их примитивные аналоги). Например, животные могут разделить числовое представление на представление продолжительности, чтобы получить представление скорости отдачи от данного источника питания, а затем сравнить результат со своим представлением скорости отдачи от второго источника питания, чтобы помочь себе решить, какой источник посетить. Логические константы не играют никакой роли в этом объяснении (Beck 2015).

 

Логическое умозаключение как тест для LOTHA

Существование различных типов неязыковых репрезентаций - когнитивных карт, ментальных образов, аналоговых репрезентаций величин - оказывает давление на ЛОТХ. Чем больше разумного поведения животных можно объяснить с помощью различных типов нелингвистических репрезентаций, тем меньше теоретической работы остается.

Тем не менее, мы еще далеки от уверенности в том, что все познание животных можно объяснить с помощью нелингвистических репрезентаций, и тот факт, что некоторые аспекты познания животных были объяснены таким образом, вряд ли является основанием для вывода о том, что разум животных лишен каких-либо репрезентаций, подобных предложениям. Поэтому стоит задуматься, нет ли более прямых способов проверить LOTHA.

Я хочу предположить, что в этом вопросе нам поможет идея о том, что умозаключения, которые способен делать мыслитель, образуют окно в структуру его мыслей (Evans 1985: 337; Burge 2010a: 542-7; Beck 2012b: 225-6). Если познание мыслителя опирается на LOT, а значит, на репрезентации, имеющие логическую форму, мы должны ожидать, что этот мыслитель способен делать логические умозаключения. Это предполагает, что мы можем проверить LOTHA, проверив способность животного к логике.