The Routledge Handbook of Philosophy of Animal Minds

Тенденция следовать стратегии подбора вероятности в определенных обстоятельствах широко распространена в животном мире. (Даже люди иногда проявляют эту склонность, что является одной из причин прибыльности казино). Это дает нам возможность провести клин между вероятностной и дедуктивной интерпретациями. Все, что нам нужно сделать, - это запустить версию задачи с четырьмя чашками для животных, когда у нас есть независимые доказательства того, что они склонны принимать решения на основе вероятностного соответствия, а не на основе вероятностных представлений.

Например, мы можем начать с установки барьера, закрывающего все четыре чашки, и спрятать еду таким образом, чтобы животное не смогло определить, в какой из чашек A, B, C или D она спрятана. Затем мы можем отдать предпочтение чашке A, спрятав в ней еду в 40 процентах испытаний (и спрятав еду в чашках B, C и D в 20 процентах испытаний в каждой). В каждом испытании животное выбирает чашку и оставляет еду себе, если угадало правильно. Со временем мы сможем увидеть, как животное реагирует на это. Если, что кажется вероятным, оно использует стратегию подбора вероятностей, то в конечном итоге оно должно научиться выбирать чашку A в 40 процентах случаев, а каждую из остальных чашек - в 20 процентах случаев. Затем мы можем перейти к версии задачи с четырьмя чашками, в которой животное видит один кусок пищи, спрятанный в A или B, второй кусок, спрятанный в C или D, а затем ему показывают, что A пуста. Учитывая закон Байеса и разумные исходные предположения, животное должно с очень высокой вероятностью предположить, что пища находится в чашке B, и с меньшей вероятностью, примерно равной 0,5, - что пища находится в чашке C или в чашке D. Учитывая стратегию подбора вероятностей, животное должно выбирать чашку B чаще, чем C, и чаще, чем D, но не чаще, чем C или D. Однако если животное выполняет дизъюнктивный силлогизм, оно должно выбирать чашку B почти все время (или, с учетом ошибок в работе, примерно так же часто, как если бы оно непосредственно видело еду, спрятанную в B).

 

Заключение

Мы начали с вопроса: Верна ли ЛОТХА? То есть: есть ли у животных ментальные репрезентации, похожие на предложения, - ментальные репрезентации с произвольными референтными отношениями и логической формой? Как мы видели при обсуждении аналоговых репрезентаций величин, есть доказательства того, что по крайней мере некоторые ментальные репрезентации животных не являются предложениями. Но это, конечно, не решает вопроса о LOTHA, поскольку у животных могут быть и другие репрезентации, похожие на предложения. Поэтому мы попытались найти более прямой способ оценить LOTHA.

Это привело нас к изучению экспериментов, проверяющих, способны ли животные к логическим умозаключениям, таким как дизъюнктивный силлогизм. Такие эксперименты всегда открыты для альтернативных интерпретаций. Таким образом, ни один эксперимент не может сам по себе решить этот вопрос. Но, разработав серию экспериментов, призванных поставить две или более конкурирующих интерпретаций друг против друга, мы увидели, как можно получить эмпирические данные, позволяющие нам рационально принимать решения между конкурирующими интерпретациями. В результате мы можем начать понимать - в дополнение к проблемам, обозначенным в разделе 4, - как эмпирические методы могут помочь выяснить, истинна ли ЛОТХА.

 

Глава 5. Разум животных во времени. Вопрос об эпизодической памяти

 

Кристоф Хоерл и Тереза Маккормак

В своей книге "Материя и память" Анри Бергсон пишет:

Когда собака приветствует своего хозяина, лая и виляя хвостом, она, конечно, узнает его; но означает ли это узнавание вызывание образа прошлого...? [Прошлое не интересует животное настолько, чтобы оторвать его от увлекательного настоящего [...]. Чтобы вызвать прошлое в виде образа, мы должны быть способны отстраниться от действия момента, у нас должна быть сила ценить бесполезное, у нас должна быть воля к мечте. Только человек способен на такое усилие.