The Terraforming

Многие позиции, на первый взгляд согласующиеся между собой, в действительности обнаруживают глубокие различия. Некоторые из них ближе к нашей, другие дальше. Кто-то считает сочетание капитала и углерода фактором абсолютного распада и детерриториализации. Катастрофа/крах/распад/кризис – тоже вполне себе план. Иные полагают, что крупномасштабное техническое преобразование возможно только в том случае, если сперва произойдут равно решительные политические и экономические изменения. Третьи думают, что политический и экономический сдвиг возможен исключительно как следствие технологического сдвига, который придаст политике и экономике структуру. Моя позиция, с бесчисленными оговорками, всё же ближе к последней, чем к первой. Кто-то не признаёт возможности подобного геотехнического сдвига без сдвига геополитического, который обезопасит нас от создания технологией даже худших условий; другие мыслят ровно наоборот. Некоторые уверены, что геотехнические изменения не зависят от геополитики вовсе, что они сами прекрасно могут смягчить наихудшие экологические сценарии. Часть этих некоторых делает вывод, что геополитика, возможно, вообще бессмысленна. Другие приходят к противоположному заключению: с их точки зрения, даже если геотехнологическое вмешательство и будет успешным, оно окажется практически бессмысленным без фундаментальной трансформации мирового общественного устройства – или, хуже того, приведёт к новому кризису, лишь укрепив несправедливое положение дел. Естественно, даже здесь можно прийти к разным практическим выводам. Одним важно, чтобы геотехнологическое вмешательство учитывало трансформацию систем управления, другие всеми силами стремятся исключить геотехнологическую повестку из обсуждений, проходящих под символической рубрикой климатической справедливости. Под грузом выводов, следующих из их убеждений, некоторые считают вполне приемлемыми сценарии гибели миллиардов, лишь бы пал Вавилон. Но я не из их числа.

Чья это алгебра?

Не так давно один человек, пользующийся заслуженным уважением в области цифрового искусства и активизма, так мне и написал: «Я бы скорее предпочёл ущерб, которым грозят климатические изменения, чем позволил этим людям выйти сухими из воды». В данном случае «эти люди» – те, кто потреблял подавляющее большинство земельных, углеродных и энергетических ресурсов на душу населения за счёт всех остальных. С тех пор он скрыл и дезавуировал своё онлайн-сообщение, хотя сама реплика вполне может выражать определённый подход, явно или неявно представленный во многих критических дискурсах[86].

Понимаю, какой гнев стоит за этим порывом, однако само собой разумеется, что для миллиардов людей, которые сейчас живут и которым предстоит родиться в странах «глобального Юга», для тех, чья жизнь зависит от «успеха» геотехнического вмешательства, эта этическая алгебра устроена иначе. Как предполагает наш преподаватель Ким Стэнли Робинсон, эти чертовски рискованные проекты могут быть запущены не условным Доктором Зло, а легитимным правительством прилегающей к экватору страны, не могущим спокойно наблюдать за гибелью сотен тысяч своих граждан от аномальной жары. Они могут взглянуть на север и сказать: «У вас нет морального права запрещать, мы должны попытаться!» Нервозное возражение «глобального Севера», что вторичные и третичные последствия трансформации планетарной геохимии сказываются на всех, что это требует программы урегулирования и планирования в масштабе планеты, будет справедливо и обоснованно. Сегодня мы обязаны прислушаться к собственным словам. Вот чем нам следует заняться прямо сейчас: выяснить, как предотвратить подобные сценарии. Внедрение геотехнологий может ускорить формирование соответствующей им геополитики. Это ещё один вариант.

Планета – это не сюжет