Тихие обители. Рассказы о святынях

Правда, нужно сказать по совести, что такой одуховленности больше среди молящихся иноков, чем в певчих; но ведь это так понятно. Как уже приходилось говорить, настоящая молитва – самое трудное дело, она – плод долгого подвига и внутренней чистоты; а между тем, певчие должны лишь обладать голосом, поэтому есть здесь молоденькие тенора, не старые еще басы, которым до высоты-то еще далеко. Да прибавьте к этому еще, что приходится петь постоянно, волей-неволей нести это труднейшее послушание. И у певчего образуется усталость; он из одушевленного хвалителя может превратиться в простую трубу, а хор – в говорящий орган. Ведь, собственно, так и бывает в мирских церквах, где певчие и особенно регент больше или даже исключительно следят за «исполнением» вещи, а не за содержанием ее. Знаю это по горькому опыту. Но валаамские иноки и здесь выделяются: если не всегда, то нередко, особенно при совместном пении, почти все воодушевляются, как бы наэлектризовываются. А иные, хотя это и трудно, и на клиросе так же самособранны, как и простые молящиеся. Это уже подвижники.

Глава 3

Подвижник-комик и аскет. – Любовь старика и ссора студентов. – Много ли нужно молиться ? – Прощальные визиты. – Еще о старце Никите и брате В. – «Тяжелый дух». -«Не тянет ли в мир ?» – Разлука. – Интервью.

19 мая, четверг… После обедни хоронили одинокого схимника – лет, кажется, восьмидесяти. Говорят, ходил чуть не до последнего часа и умирать не думал, даже еще шутил пред концом-то. Упокой, Господи, душу его!

После обедни мы испросили у отца наместника благословение бесплатно сняться в монастырской Фотографии в иноческой одежде и перед отъездом получили карточки на всегдашнюю память о чудном богомолье.

Затем отправились в баню. Дисциплина чувствовалась и здесь. Над кранами для воды прибита была дощечка с такой приблизительно надписью: «По благословению отца игумена воду зря не тратить». Как это мило! Или еще где-нибудь, глядишь, написано: «По благословению игумена дверь за собой затворять». Или: «Вход посторонним запрещается». И все «по благословению игумена»! Замечательная черта иноческого общежития! Сами же они выбирают себе настоятеля, значит, будто, начало здесь конституционное, но это лишь при выборе, а затем все свободно и охотно отдают себя в полную зависимость от него. Без его воли шагу ступить никто, собственно, не должен. Бывший игумен отец Ионафан во время своего послушания взял у одного паломника просфору в подарок без благословения. После совесть его смутила, пошел он к отцу Дамаскину – и тот велел Ионафану возвратить просфору обратно, прочитав ему при этом поучение о громадном значении послушания даже в мелочах. Так соединяется здесь конституция и монархия.

«Старцы» имеют здесь власть, но и они все – послушники игумена. Замечательно, что такое соединение власти старцев с самодержавием игумена характерный признак славянских монастырей даже на Афоне. Как только из строгого общежития, киновии, они обращаются в идиоритмы, то есть своежительные монастыри с буржуазнореспубликанским характером, – то тотчас же падает монастырь. И, наоборот, с восстановлением киновии поднимается и жизнь монастыря. Ясный пример этого представляет наш тамошний известный монастырь святого Пантелеймона, также сербский – Хиландар, болгарский – Зограф и другие. Греческие идиоритмы отличаются распущенностью. И вспоминаются мне слова одного ученого афонского богомольца: многому бы «мир» мог поучиться у людей «не от мира сего». Особенно характерно и важно для нас, русских граждан, теперь знать, что славянские монастыри процветают при строгом самодержавии игумена и непосредственной связи его со «старцами». Таков и устав их.

Вернусь к рассказу. Напившись после бани чаю, мы пошли гулять. Погода была опять чудная. На дороге встретили нашего водителя, отца 3. Он повел нас туда, где мы еще не были.

Колокольня и главный храм монастыря Святого Пантелеимона. Афон. Фото В. Кривцова

Пройдя мимо недоконченного брошенного дока, мы направились сначала к смоляному и спиртовому заводу. Нас встретил «хозяин» его, брат М., здоровый, плотный, с розовым полным и почти безусым лицом, лет двадцати семи.

– Как поживаешь, брат М.? – спрашивает его отец 3., познакомив его с нами.

– Да слава Богу! Только вот все хвораю, – смеясь, ответил он.

Глядя на свежее лицо и крепость тела, я не поверил его шутливому тону, что и высказал.

Б. Кустодиев. «Монахиня». 1920

Но он, опять смеясь, старался серьезно подтверждать то, что «он больной – нутром». Но видно болезнь не сильно отзывалась на брате М., потому что он по просьбе отца 3. живо стал показывать нам все на своем заводе, толково разъясняя механизм дела, пересыпая речь веселыми остротами и улыбаясь нам самым сердечным и искренним образом.