Тимур и его небо

(Далее Тимур изложил конкретную программу по созданию этого центра в Ейске. – Прим. автора).

* * *

Летом 1995 года мы с Тимуром были в Кремле, где его наградили Звездой Героя России. Перед вручением нескольким приглашенным, в том числе и Тимуру, предложили выступить с ответным словом президенту. Тимур понял так, что говорить нужно после того, когда закончится вся церемония, и собирался сказать обо всех наболевших проблемах морской авиации, ведь возможность была уникальной – высказать все президенту напрямую! Его пригласили первым, он получил награду, сел, обдумывая свою речь, и только потом, слушая выступающих, осознал, какой неуместной была бы она в общем елейном хоре славословия. А ведь это было время всероссийской разрухи и развала всего! Второй раз выйти к трибуне, конечно, не получилось. Только один Марлен Хуциев, после того как Ельцин прикрепил ему на лацкан пиджака награду, откровенно сказал об упадке российского кинематографа. «Ну что ж, кино мы поможем!» – важно ответил президент. Что еще мог он сказать? Такую же ничего не значащую фразу услышал бы и Тимур…

* * *

Тимур, возглавив 100-й полк, спал по 3–4 часа в сутки, остальное время работал. Как я ни упрашивала его, чтобы он хоть немного пожалел себя, не изматывался так, но ничего изменить не могла. Наступали моменты, когда он находился на пределе физических сил, и тогда, чувствуя это, говорил: «Все, начинаю новую жизнь – буду приходить домой раньше, следить за своим здоровьем, высыпаться». Но «новая жизнь» длилась недолго. Слишком много он брал на себя, неся порой непосильный груз. Уставал он безмерно, совершенно не следил за своим здоровьем, и мне пришлось даже освоить траволечение и другие методы, чтобы как-то поддерживать его. К хронической усталости добавлялись и травмы, полученные на тренировках. К счастью, они бывали редко.

Все проблемы Тимура, его переживания, тревоги были и моими. Если я приезжала в Москву и встречалась с друзьями, на вопрос, как я живу, начинала говорить о Тимуре – он был моей жизнью. Мне тогда уже хотелось рассказать о нем в книге, чтобы все знали, что бывают такие люди, и очень жалею, что не вела записей. Позже Тимур говорил мне, что ему хотелось бы написать свою книгу, когда он уже не будет летать и у него появится время. Хотя он даже не представлял себе, что такой момент может наступить и он больше не сядет в истребитель.

Я гордилась Тимуром, и, по большому счету, для меня не было важным, какая у него должность, звание, – я только молила Бога, чтобы он был жив и здоров. Все, что было в моих силах, я делала для этого, хотя и у меня были минуты отчаяния. И тогда поддерживал меня Тимур: «Не расстраивайся, Волчок, все будет хорошо!» (Так он стал меня называть после мультфильма «Сказка сказок».) Наверное, человек находит в себе силы жить дальше только потому, что надеется на лучшее. Мы верили, что вместе мы все сможем преодолеть.

* * *

Гибель летчиков была для меня страшным потрясением, Тимур же потерю своих товарищей переживал, по-моему, сильнее, чем их близкие, – невыносимо было смотреть, как он страдает.

В 1989 году в небе над Очаковом столкнулись два самолета. Из одного летчики катапультировались, а второй самолет был управляем. Тимур не был руководителем полетов, но он тут же поднялся в воздух, чтобы оценить обстановку и поддержать молодых пилотов. Руководитель полетов, потрясенный катастрофой, на вопрос Тимура, все ли в воздухе, ответил: «Только вы двое. Остальные все на земле». Он даже не сказал, что на полигоне одна машина уже догорает. Тимур знал несколько случаев, когда удавалось посадить машину с отбитой консолью, поэтому стал уводить летчиков от города в сторону аэродрома, предупредив их, что при первой же необходимости они должны будут покинуть самолет. Ребята несколько раз подтвердили эту готовность, но когда стало ясно, что катапультироваться нужно немедленно, командир экипажа, находясь в шоковом состоянии, на многократные команды Тимура никак не реагировал. Тимур, летевший рядом, без конца кричал летчику: «Катапультируйся!» – видел его лицо, но тот привел в действие катапульту у самой земли, когда было уже поздно, а второй пилот, который должен был покинуть кабину самолета вслед за командиром, спастись просто не успел.

Всю ответственность за катастрофу Тимур взял на себя. К тому времени морских пилотов в руководящем составе Центра сменили летчики из ВВС, которые увидели в 100-м полку такое, с чем не встречались нигде и чего понять и принять не могли. Поначалу они уговаривали Тимура стать начальником методического центра, чтобы убрать его из полка, сулили звание полковника, а после катастрофы в Очакове за него взялись основательно. Тимура сняли с должности командира полка и хотели уволить из армии. Вместе с ним сняли и замполита полковника Валерия Хвеженко, хотя Тимур просил, чтобы его не трогали. В один миг Тимур лишился всего, ради чего жил, и это было таким ударом, что он, по его словам, чуть не умер.

...