Тёмная ночь

3. Вы увидите также многих, что проявляют крайнюю настойчивость в отношениях со своими духовными наставниками, из-за чего последние уступают им то, чего те хотят и добиваются силой; если же добиться невозможно, они огорчаются как дети и продвигаются, и им кажется, что они не служат Богу, если им не позволяют делать то, чего они хотят. Если же они держатся своей собственной охоты и воли, и это является их богом, то когда это отнимают, желая подчинить их Божьей воле, они тотчас огорчаются, слабеют и ошибаются. Они думают, будто вкушать это и испытывать удовольствие, значит служить Богу и угождать Ему.

4. Есть также другие, которые из-за этого желания лакомиться очень слабо осознают собственное ничтожество и нищету, и настолько забывают любовный страх и почтение, подобающие величию Бога, что ничтоже сумняшеся пристают к своим духовникам, чтобы те позволяли им часто причащаться. Худшее состоит в том, что зачастую они дерзают причащаться без позволения и отпущения грехов от священника, который есть служитель и разрешитель, назначенный Христом; а следуют лишь собственному желанию и стараются скрыть от него правду. И даже если они, собираясь причащаться, поступают так, как хочет их духовник, они скорее жаждут вкусить причастие, нежели сделать это в чистоте и совершенстве. Те же, кто воистину стремится к цельности и святости, склоняются к противоположному, моля своих духовников, чтобы те не приказывали им приходить так часто. Если выбирать между одним и другим, то лучше смиренное отречение; но дерзающим их дерзость приносит большое зло, и они будут наказаны за такую ужасную вещь.

5. Причащаясь, они делают все ради некоего ощущения и удовольствия, а не ради того, чтобы смиренно почитать и восхвалять в себе Господа, и до такой степени присваивают сие Таинство, что когда не получают никакого удовольствия и чувственного ощущения, думают, будто ничего не совершилось. Сие значит низко ставить Господа, не понимая, что только самая малая польза, что приносит это святое Таинство, касается чувства, лучшая же, незримая — от благодати, которую оно дарует; когда устремляют очи Веры на Бога, Он часто отнимает другие, чувственные удовольствия и сладости. Эти люди хотят ощущать Бога и наслаждаться Им так, как если бы Он был постижим и доступен, и не только в этом, но также и в других духовных упражнениях. Сие есть великое несовершенство и явно противоречит сущности Бога, ибо оно является нечистотой в вере.

6. Так же поступают они и с молитвой, которую творят, полагая, будто вся польза от нее состоит в достижении ощутимых удовольствия и благочестия, и стараются извлечь их (как я говорю), вырывая силой, уставая и утомляя способности и разум, и, когда не достигнут сего удовольствия, долго не могут утешиться, думая, что не сделали ничего. Стараясь добиться этого, они теряют истинные благочестие и дух, состоящие в том, чтобы упорствовать в молитве с терпением и смирением, не доверяя себе, лишь для того, чтобы благодарить Бога. Поэтому если они не получают удовольствия от того или иного упражнения, то когда нужно вернуться к нему, чувствуют сильную неохоту и сопротивление, а иногда оставляют его, уподобляясь, как мы уже сказали, детям, которые побуждаются к труду не разумом, а удовольствием. Они делают все, ища радости и утешения от духа, и поэтому никак не насытятся чтением книг, и начинают то одно размышление, то другое, охотясь за удовольствием в вещах Божиих. Но Бог заставляет отринуть сие — причем очень справедливо, благоразумно и любовно, потому что иначе из-за сего духовного обжорства и лакомства эти люди возросли бы в бесчисленных пороках. Посему им очень нужно войти в Темную ночь, которой мы обучаем, чтобы очиститься от этого младенчества.

7. Склонные к этим удовольствиям имеют и другое, весьма серьезное несовершенство: они очень слабы и небрежны в продвижении тяжким путем креста, ибо когда душа отдает себя естественному удовольствию, вся горечь самоотвержения, конечно же, предстаёт перед ними во всей ясности.

8. У них есть и много других несовершенств, возникающих по той же причине, которые Господь в должное время исцелит искушениями, сухостью и другими трудами, составляющими часть Темной ночи. Чтобы не распространяться чрезмерно, я не хочу больше говорить о них здесь — скажу только, что духовные воздержание и умеренность порождают иную благорасположнность к умерщвлению, страху и подчинению во всех своих вещах, очень далекую от духовного обжорства; бросается в глаза, что совершенство и ценность не во множестве дел и не в удовольствии от них, но в умении отвергать в них себя самого. Они должны стараться сделать это, насколько это будет в их силах, пока Бог не захочет очистить их от совершаемого ими, введя в Темную ночь, чтобы прийти к коей я спешно продвигаюсь через описания этих несовершенств.

ГЛАВА 7, о несовершенствах, связанных с духовными завистью и унынием [40] .