Тёмный Легендариум

Он лежал на холодном камне, тяжело дыша, разрываемый неизвестным ему чувством – чувством подступающего безумия. А вокруг мир разорвался на две части: небо наверху, затканное серебристым туманом, и небо внизу, полное зелёного огня. А между этими двумя полюсами неспешно плыли громады островов. Воздух был заполнен ими от горизонта до горизонта. Рэйвен подполз ближе к краю, взглянул вниз и понял, что сделал это зря. Там, в холодном пожаре свивали свои чёрные кольца и щупальца, вздымали вверх руки, клешни и когти, устремляли взгляд слепых и безжалостных глаз чудовища, равных которым Рэйвен не встречал. Иногда они взмывали ввысь и с лёгкостью заглатывали те из островов, которые летели слишком низко.

Всадник отполз от края и уставился куда-то вдаль. Он чувствовал движение этого мира: в нём крылась какая-то закономерность. Внезапно он понял. Все острова двигались по кругу, или, вернее, по спирали, представляя собой гигантскую воронку, уходящую в туманную пустоту и обрывающуюся в огненное ничто.

Безумие подступило ещё чуть ближе. На каждой из летучих глыб сидели люди. На каждой по одному. Бородатый мужик с ближней вдруг прокричал ему:

– Вытащи меня отсюда, парень! Я прошу – вытащи!

То же самое раздалось ещё с десятка островов.

– Я вас вытащу, – закричал им в ответ Рэйвен.

Он понятия не имел, как это сделает, и реальность, крутившая им, как вздумается, не дала ему времени поразмыслить над этим. Фонтан зелёного огня выплеснулся прямо на мрачный базальт острова, сложившись в исполинскую безликую фигуру. Кольца тумана, упав сверху, соткали его призрачного двойника.

– Не смей! – загрохотал огненный. – Они – мои!

– Ты всё равно не сможешь, – бесплотно повторило туманное существо, – это выше твоих сил. Как выше их сил – вырваться отсюда.

Всадник стоял, задыхаясь под напором мощи, исходившей от сущностей. На его плечо легла чья-то рука. Он обернулся и увидел Ауле. Его поразила странность прикосновения – рука, казалось, одновременно жгла и леденила.

– В каждом из нас что-то есть, надо лишь отыскать, – она печально улыбнулась. – Верь и не сходи с пути. Знаешь, в чём кроется разгадка?

– Знаю, – всадник обхватил её, несмотря на ощущение, что его жарят и замораживают одновременно, и сжал так сильно, как смог. – Она в…

Он успел лишь на мгновение коснуться её губ, прежде чем девушка исчезла. Всадник посмотрел на двоих, застывших на краю в ожидании. И снова услышал накатывающие звуки мелодии, которая не отпускала его уже много лет. «Начинается», – мелькнула мысль, и он провалился в стылую непогоду зимней ночи.

* * *

Опасность облепила всё, словно мокрая глина ноги рыбака. Мужчине понадобилось огромное усилие, чтобы сохранить неподвижность. Он был один. С момента появления здесь у него не хватало времени спокойно поразмыслить над происходящим, но сейчас будто щёлкнул невидимый переключатель, и мозг наполнился вопящим сонмом мыслей. В них носилось что-то ускользающее, не дававшееся в руки. Обычно ответы на такие загадки приходят в то странное время суток, которое называют сумерками, когда балансируешь на грани яви и сна. Рэйвен попытался подавить в себе нервное возбуждение и пройтись по этому лезвию между грёзами и реальностью. Мысли не отступили, роясь, словно светляки перед лампой, но притихли, отдалившись вглубь.

«Почему вообще я здесь? Почему здесь этот трактир? Откуда он взялся в ледяной пустыне северных гор? Тем не менее, он существует… Трактирщик – есть в нём что-то странное. Хотя… Может, если бы я прожил в этой глуши полвека, ещё не таким стал… Нет! Этого не может быть! – всадник вскочил и лихорадочно заходил из угла в угол. – Он не мог прожить в этом месте так долго! Все ближайшие посёлки основали около двадцати лет назад, а до того на сотни лиг в округе простирались лишь голые пустоши. Но зачем Яну врать? Или он сболтнул случайно? Но, всё равно, это не имеет значения – в ближайшей деревне могли рассказать о постоялом дворе или… – холодок пробежал по спине Рэйвена, – или о том, что его не существует».

Он снова вспомнил лицо Яна – открытое простое лицо. Нет, не мог человек, проживший полсотни лет в этом выстуженном суровом краю, сохранить такое лицо. Оно обязано было загрубеть, а глаза сузиться от бесконечного снежного блеска, покрыться сетью морщин.

К тому же послы лорда Шона. Они могли бы быть, как утверждал Ян, сборщиками налогов, но вовсе ими не являлись. Ранее, когда всадник зашёл в их номер вместе с трактирщиком, то успел переброситься лишь парой слов с женщиной – Ларикс. Однако ему вполне хватило, чтобы разувериться в их легенде.

Скорее эта пара напоминала шпионов, разведчиков. Но за пятьдесят лет трактир уж точно не остался бы незамеченным. Итак, трактирщик – лгун, а постоялый двор – всё, что угодно, кроме постоялого двора. Так что же он такое? Западня, пришла вдруг мысль, ловушка, и для кого-то она уже захлопнулась.

И, всё же – не только. Была в этом доме та же странность, неправильность, как и в его хозяине. Образ полутёмного зала встал перед глазами Рэйвена.