Тёмный лорд по имени Клементина

Ну как объяснить этим двоим, почему Клементина не может произнести заклинание? Как рассказать им, что от одной мысли о счастливом воспоминании она обмирает ещё сильнее, чем от ледяного дождя и ветра? Что вся прежняя жизнь заслоняется гневным лицом её отца: всегда недовольным, всегда осуждающим или попросту не замечающим её присутствия? Как им втолковать, что вместо счастливого воспоминания возникает лишь пустота?

Правда, она была уверена, что прежде ей приходилось испытывать положительные чувства. Она испытывала радость победы и облегчение, а иногда даже веселилась. Но чтобы она когда-то была просто… счастлива?!

Тёмные лорды не бывают счастливы. Папа никогда не простит ей такое заклинание – это измена делу тьмы! И наверное, для неё лучше умереть, чем перейти на сторону света.

Но вместе с ней опасность грозила и Себастьяну с Даркой, а они-то не выбирали тёмный путь. Ну, она не была полностью уверена насчёт Дарки, – с таким-то именем! – но ведь нельзя судить о людях предвзято. Они угодили в ловушку, потому что буря гонится за Клементиной, а они лишь пытались ей помочь. Будет ли справедливо позволить им погибнуть тоже только ради того, чтобы девочка осталась верна своим убеждениям? Это из-за неё они оказались в столь безвыходной ситуации – и без злого умысла, а значит, это даже нельзя считать Мерзкой Штучкой!

Клементина быстро оглядела мокрый, покрытый грязью пол и подобрала острый осколок камня. Она шагнула вперёд, прямо к содрогавшемуся валуну, и принялась переносить символы со стены на пол вокруг входа в пещеру.

– Когда я скажу «пора», – сказала девочка, не смея поднять глаза на Себастьяна или Дарку, – откатите валун от входа, – она всё ещё не очень верила, что делает это.

– Ты точно… – у Себастьяна глаза полезли на лоб.

– Просто делай, что велят, наглый мальчишка! – рявкнула Клементина.

Себастьян открыл было рот, но Дарка отвесила ему тумака.

– Мы будем готовы! – кивнула она, но всё же явно не очень верила, что Клементина может остановить то, что творилось снаружи. Да и сама девочка не очень в это верила.

Однако она должна попытаться. И вот так, впервые в жизни, Клементина Заколдун зажмурилась и попробовала думать счастливые мысли.

Это было нелегко. Мешало сосредоточиться громкое, на грани истерики, пыхтение Себастьяна, не говоря уже о дожде, буквально вгрызавшемся в стену пещеры. Ноги промокли и замёрзли, из ссадины на гудевшей от боли голове всё ещё сочилась кровь, а стыд от собственного предательства жёг ещё сильнее этой боли. И тем не менее она изо всех сил старалась найти в памяти хоть что-то подходящее. Она начала с воспоминаний об особенно удачных Мерзких Штучках папы – она ведь искренне радовалась тогда за него, – а потом перешла к собственным успехам в обучении волшебству, вроде первого самостоятельно напущенного заклятия гнили. Однако ничего из этого не подходило – по крайней мере, для заклинания. В голове не слышался привычный щелчок, некий знак, что заклинание начало работать.

Поспешно перебирая одно воспоминание за другим, она чуть не упустила его. Но как только она представила Даму в Белом – самый первый раз, когда вообще увидела Даму в Белом, – Клементина поняла, что это то самое.

Ведь это было таким облегчением: найти кого-то, с кем можно поговорить и рассказать что угодно, не опасаясь осуждения. Кого-то, кто всегда спокоен, уверен в себе и никуда не денется. Как… да, как действительно счастлива она была, открыв этот тайный садик. Он стал её секретом, убежищем и принадлежал ей одной.

Клементина ухватилась за это вспоминание, сложив ладони ковшиком, как будто держала в них воду. И пальцы закололо теплом – таким же, которое исходило от яйца Вредки. И в один миг девочке стало ясно, для чего предназначено заклинание и почему Вредка снесла его именно сейчас: это было заклинание солнечного света.

Сила наполняла её от головы до ног, и Клементина ощущала заклинание, как воду у себя в ладонях, – его невозможно удерживать вечно. Она могла лишь бросить лучик света в окружающий мир и верить, что этого будет довольно.

– Пора! – выкрикнула она, прижимая руки к груди и кружась на месте, начертив на полу ещё один круг носком башмака.

Тем временем Дарка с Себастьяном, кряхтя и ругаясь, отвалили камень от входа в пещеру. Клементина отважно подставила лицо под секущие дождь и ветер, простёрла руки перед собой и выпустила счастливое воспоминание.

Из кончиков пальцев вылетели лучи света, который нарастал у неё за спиной в пещере и лился наружу, а потом засиял и на небе. Ослепительный и горячий, он на лету выжигал капли дождя, превращая их в безобидный туман. В набухших тучах возникало всё больше просветов. Свет пересекался с последними молниями, пока не создал купол, напоминавший округлую поверхность снесённого Вредкой яйца.

Дарке и Себастьяну пришлось прикрыть глаза руками, защищаясь от этого сияния, но Клементина не отвела взгляда. Ведь она была частью этого света.