Тёмный лорд по имени Клементина

Пока охотница возвращалась в огород, птица успела восстановиться и теперь сидела у неё на плече: волшебных посланниц не берут простые стрелы. Но это лишь усугубило потрясение мальчишек.

– Есть ещё вопросы? – поинтересовалась Дарка, повесив лук на плечо.

– Ага, – ответил Кудлатый Кэб. – Когда мы сумеем сделать то же самое?

* * *

Вот так и получилось, что Дарке Веск-Старзек, новоиспечённому капитану замка Провал, пришлось муштровать новобранцев. Теперь за каждую выполненную на ферме работу с ними расплачивались тренировкой на плацу. Рыцари практиковались в стрельбе по мишеням и сражались на мечах с пугалами, окончательно утратившими подвижность. Мечи были добыты с помощью Владычицы озера. По счастью, Леди прислушалась к настоятельным предупреждениям девочки больше не швыряться мечами в детей, поскольку далеко не все они были такими ловкими, как Себастьян.

Чаще всего рыцари тренировались во внутреннем дворе по соседству с садиком наследницы тёмного лорда – как можно дальше от папиной башни. Клементина могла выглянуть за ограду и посмотреть, как Дарка учит ребят держать равновесие, укрепляет их выносливость и правит осанку. Её нисколько не раздражало такое соседство, иногда отвлекавшее от работы: напротив, голоса Дарки и мальчишек, стук их шагов и ударов немного успокаивали девочку. Впервые на памяти Клементины замок Провал перестал походить на мёртвое пыльное напоминание о минувших днях. Он даже… ожил.

Но несмотря на ту жизнь, которую привнесли рыцари Провала в одну часть замка, Клементина слишком хорошо помнила о другой его части, где жизнь вот-вот грозила замереть навсегда.

Она ни на шаг не приблизилась к исцелению с того дня, когда папа заперся в своей мастерской. И если судить по тому, что он ни разу не показался на глаза дочери, даже когда Чёрный Дворецкий забирал у неё еду… Лорд Элитор тоже не приблизился к разгадке тайны. Девочка всё так же упорно искала в библиотеке сведения о Стружечной ведьме, но, кроме сообщения об арбомансии, не нашла ничего стоящего. А пусто́ты на полках говорили о том, что лорд Элитор забрал отсюда всё, что смог отыскать о ведьмах, работе по дереву и проклятиях, – и заперся с книгами у себя в башне.

Получалось, что Клементина ничего не может сделать, хотя делала она… ну, практически всё. Девочка поднималась вместе с Даркой на заре и трудилась допоздна, чтобы поддержать на плаву ферму, выкроить время, чтобы присмотреть за муштрой рыцарей, и разобраться в нагромождениях цифр в отчётах Счетовода. По вечерам она ещё и упражнялась в волшебстве с Вредкой, пока не начинала буквально валиться с ног, а пару раз чуть не устроила при этом пожар – за что была нещадно отругана Даркой.

Они с Даркой ужинали вместе чем-нибудь простым, вроде жареной рыбы, выловленной из озера, или колбасками из папиных кладовых, и вместе любовались горами. И с каждым таким днём Клементину всё сильнее мучил вопрос: вот так и живут простые люди? Встают и каждое утро завтракают в кругу семьи, не опасаясь быть отравленными какими-то соперниками, рвущимися к власти? Выращивают пищу без страха самим быть съеденными у себя на огороде? Они иногда смеются, работая вместе, или ссорятся, и что случается чаще? А когда в конце долгого дня они собираются у огня – кто-то заплетает девочкам на ночь косы и укладывает в постель?

Клементина ни разу не отважилась выйти за границы замка после бури, насланной Стружечной ведьмой. Себе она говорила, что просто выполняет данное папе обещание не искать встречи с ведьмой, что напрасно подвергнет опасности жизни их обоих, если она угодит в ловушку. К тому же у девочки ещё было достаточно времени до того, как Совет тёмных владык потребует от неё очередную Мерзкую Штучку. Это было довольно просто – гораздо проще, чем она думала, – позволить затянуть себя ежедневной рутине с тяжёлым физическим трудом, или дружеским молчанием во время совместных обедов с Даркой, или наивными выходками рыцарей Провала. Было так легко забыть, что сразу за границей папиных охранных чар затаился враг, ждущий своего часа, чтобы разрушить эту жизнь.

Но в те редкие моменты, когда Клементина оставалась одна, ей не удавалось обмануть себя насчёт истинной причины того, почему она до сих пор не уселась верхом на метлу и не обшарила весь лес в поисках тайного укрытия Стружечной ведьмы. Девочка боялась не только того, что случится, если её постигнет неудача. Она боялась, что случится, если ей повезёт. Боялась, что станет с её жизнью – такой, как сейчас, какой бы изнуряющей она ни была. Потому что впервые это была та жизнь, которую она выбрала сама, – нежная, робкая роза, каким-то чудом выращенная ею в окружающей тьме.