Тёмный лорд по имени Клементина

– А ваши крестьяне в деревне? – со злобной гримасой напомнила Дарка. – Те самые людишки, которых всю жизнь тиранил твой отец – они заслужили наказание?

– Н-нет, – выдавила из себя Клементина, и ей стало горько при мысли о Себастьяне и остальных рыцарях.

Как она могла не думать о них? Как она могла прожить все эти годы, нисколько не сомневаясь, что её жизнь и жизнь её отца – это единственно правильный порядок вещей? Ну да, временами он вызывает сожаление, но уж так повелось: тёмный лорд – это зло. И в отсутствие светлой ведьмы или хотя бы героя – а тёмный лорд позаботился о том, чтобы здесь не появилось никого похожего – люди не могут противиться злу. В конце концов, для подданных лорда Элитора всё было не так уж плохо. Потому что были и другие тёмные лорды – намного более жестокие и беспощадные. А крестьянам в долине Семи Сестёр повезло оказаться под лёгким гнётом её отца.

Всё это Клементина без конца повторяла себе с того самого дня, когда поняла, что значит быть тёмным лордом. Но только теперь стало ясно: она ничего не понимала. Ну, не до конца. Потому что сейчас, глядя, как истекает кровью единорог, она думала о Себастьяне и о рыцарях, и об их родителях, и о своём отце – и даже о Дарке, о тех кратких радостных мгновениях, что были у них, – и уже не могла делать вид, что её устраивает привычный порядок вещей. Притворство больше не работало.

У единорога подломились передние ноги. Клементина кинулась было к нему, но Дарка мигом навела на неё стрелу.

– Ни с места, – отчеканила охотница. У неё так дрожали руки, что она с трудом удерживала тетиву. – Разве это не то, что положено тебе делать: разрушать всё и вся, особенно что-то хорошее и невинное? – Она мотнула головой, отбрасывая с лица влажные от пота волосы. – Какой же ты тогда тёмный лорд?

– Да никакой, – казалось, у Клементины сейчас разорвётся сердце. – Я… я не тёмный лорд. Я не верю, что крестьяне заслуживают страданий. Что вообще кто-то их заслуживает. Я не хочу ни тиранить их, ни убивать – и вообще убивать кого-то. Особенно единорога, – девочка вдруг всхлипнула. Она даже не заметила, что плачет. – Как ты тогда сказала, в привратницкой. Я не настоящий тёмный лорд, – и Клементина шагнула к единорогу. – Я никогда не хотела им быть.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы заявление девочки нашло отклик. По горам вдруг прокатился гулкий голос – невероятно громкий и тихий одновременно, высокий и низкий – от которого все на поляне так и подскочили.

– Замок Провал мой! – провозгласил голос, отчего у Клементины побежали мурашки по спине.

Стружечная ведьма захватила Четвёртую Сестру. Она завладела домом Клементины.

– Признаюсь, я ожидала большего от тёмного лорда Элитора Заколдуна, – продолжала Стружечная ведьма. – Но всё оказалось даже слишком просто.

Клементина зажала ладонями уши, стараясь отгородиться от усиленного чарами голоса. Дарка беспорядочно вертелась, выискивая кого-то в чаще леса.

– Итак, теперь осталась ты, Клементина Заколдун, – в голове Стружечной ведьмы зазвучала издёвка. – Насколько я знаю, ты вполне многообещающая малютка. Хочешь поиграть? – от натужного смеха Стружечной ведьмы по горам пошёл гулять скрип и треск.

Девочка поняла, что старуха хочет её унизить.

Однако она почти не обращала внимания на кривляние Стружечной ведьмы, потому что в эту минуту смотрела в глаза единорога – раненого, истекающего кровью и по́том, запуганного единорога, которого страстные слова Клементины всё же заставили вспомнить, что он по-прежнему самое опасное существо в этих горах.

Единорог топнул копытом, и в его взоре полыхнул гнев. Он наклонил великолепную голову, и не успела Клементина и охнуть, как он ринулся на Дарку. Однако охотница вовремя заметила это движение. Она выпустила стрелу, и Клементина могла лишь следить за её полётом: это был смертельный, ужасный выстрел, разящий прямо в сердце.

Девочка уже не соображала, кого всё-таки она хотела спасти. Она просто понимала, что это надо остановить.

И ринулась между ними.

Непонятно, что пронзило её сердце первым – рог или стрела, – да и какая разница?

Клементина Заколдун умерла.

* * *

Стружечная ведьма решила, что замок Провал ей не нравится. Слишком тёмный, слишком прямоугольный. Она чувствовала нутром, что всё в этом замке: от книг на полках в библиотеке, норовивших свалиться ей на голову, до цепей в казематах, угрожающе звеневших при её приближении, и до этих дурацких чёрных доспехов, стоявших в ряд со своими отполированными железками, – настроено к ней враждебно.

Облетая замок верхом на метле, она думала, что, пожалуй, лучше ей вообще начать с нуля. Она построит свой дом на новом месте. Ведьма глубоко вдохнула свежий горный воздух, забираясь всё выше и выше, пока не оказалась в совершенно особенном месте, где снег никогда не таял – даже в летнюю жару. Дама в Белом – так её величают местные. А выше, над нею, над облаками, снега было ещё больше.

Нет ничего чище свежего снега.