Тёмный набег

— Да, и днём — тоже, — ответил провожатый. — Может быть, в этом и нет необходимости, но так всем нам спокойнее.

В общем-то, это было понятно.

— Но ночью?! — вдруг осенило Всеволода. — Ночью отсюда ведь озеро не видно!

Даже его, Всеволода, специально тренированные и привычные ко мраку глаза, вряд ли что различат в темноте на таком расстоянии.

— Не видно, — согласился кастелян.

— Как же вы узнаёте, что открывается Проход?

— Это не трудно, — вздохнул Томас, — Когда мёртвые воды разверзаются, озеро начинает светиться.

— Светится? — удивился Всеволод.

— Именно. Зеленоватым таким призрачным светом, как… — кастелян поморщился. — Ну, как большая болотная гнилушка, что ли…

С главной башни они спустились на стены. Прошлись по боевым площадкам верхних ярусов. Осмотрели вблизи серебрёные шипы, торчащие из каменной кладки. Стальные колючки с насечкой белого металла, прикрывавшие бойницы и заборала, казались препятствием непреодолимым. Увы, так только казалось.

— Натиск нахтцереров они не остановят, но всё же на время сдержат нечисть, — на ходу объяснял тевтон. — Если бы не эти шипы, возможно, тёмные твари уже захватили бы замок.

Кое-где над крепостными зубцами поднимались подвижные балки с деревянными клювами. Сооружения эти, напоминавшие гигантские виселицы и коромысла, позволяли, не повреждая защитных шипов, перекидывать за стену — прямо на головы штурмующих — массивные брёвна.

Брёвна уложены тут же — осиновые стволы, усеянные сучьями, гвоздями, крюками, прямыми и изогнутыми лезвиями. Топорщившиеся во все стороны острия опять-таки поблёскивали серебром. Можно себе представить, сколько тварей раздавит, изорвёт и исцарапает такая лесина, сброшенная вниз!

В проходах и галереях стояли, прислонённые к каменным зубцам, лёгкие переносные рогатки из сбитых и связанных воедино кольев — тоже, разумеется, струганных из осины.

— А это здесь зачем? — поинтересовался Всеволод.

— На том случай, если твари прорвутся, — ответил Томас. — Такими загородками можно быстро перекрыть захваченный участок стены, выиграть немного времени, перегруппировать силы, потом ударить снова и отбить укрепления.

Всеволод только покачал головой. Вновь отбить захваченные упырями стены будет непросто. Но, похоже, тевтоны старались предусмотреть всё. И, кто знает, быть может, лишь благодаря этой предусмотрительности Закатная Сторожа и выстояла до сих пор.

Шли дальше…

В специальных нишах у бойниц лежали целые охапки арбалетных стрел с серебряной насечкой. Наконечники у всех — широкие, плоские, топорщатся бритвено-заточенными краями. Такие острия рассчитаны не на пробитие брони, а исключительно на взрезание плоти. На некоторых наконечниках — глубокие зазубрины. Ох, не просто будет выдрать такую стрелу из раны. Да ещё добрая треть толстых коротких древков — струганы из осиновых веток. Для пущей, надо полагать, эффективности в бою против нечисти. Имелись, впрочем, и стрелы попроще — без серебра, без осины — зажигательные, с обычными железными наконечниками, обмотанными просмолённой, промасленной и ещё невесть чем пропитанной паклей.

Почти на каждом пролёте внешних крепостных стен чернели закопчённые котлы с густым вонючим варевом. Возле котлов — широкие наклонные желоба — разветвляющиеся, уходящие под заборало, и прикрытые снаружи решётками. По таким удобно поливать штурмующих варом. Или кипящим маслом. Или бурлящей смолью. Или расплавленным свинцом.

Однако ничего этого в котлах не было. Была тёмная жижа, по виду напоминавшая упыринную кровь и пахнувшая ненамного лучше. И что ещё более странно: ни под одним из чанов Всеволод не увидел ни дров, ни угольев. Похоже, котлы вовсе не разогревались кострами. Но какой тогда от них прок?

— Греческий огонь, — кивнул на котлы Томас. — Горючая смесь, которую не нужно греть и кипятить, как воду или смолу. Достаточно опустить в котёл горящий факел, и всё его содержимое воспламенится. Причём гореть будет сильно и долго. Когда мы льём этот жидкий огонь вниз, под стенами начинается ад. А очищающее пламя столь же губительно для тварей, порождённых тьмой, как и серебро.

Что ж, теперь понятно, откуда взялись жирные копотные потёки на стенах…

Показал им кастелян и многочисленные пороки, установленные на открытых башенных площадках. Большие, массивные, опутанные канатами и перевитые крепкими воловьими жилами… Одни походили на арбалеты сказочных великанов. Другие — на толстые руки, оплетённые тугими венами и поднятые к небесам. Третьи — на перетянутые верёвками деревянные ящики. Четвёртые — на гигантские пращи. Причём, добрая половина метательных машин располагалась на движущихся платформах, позволявших при помощи рычагов и воротов быстро разворачивать пороки.

— Баллиста… катапульта… мангонель… спрингалд… петрария[1]… — кивал на хитроумные сооружения кастелян.