Тёмный набег

— Что такое? — озадаченно спросил Всеволод. — Да говори же!

Кнехт огляделся по сторонам — как-то нехорошо, воровато даже. Потом — сказал, понизив голос:

— Спасибо, добрый господин, что заступились за меня перед братом кастеляном.

— А-а-а, это… Пустое, — рассеянно отмахнулся Всеволод.

— Да нет, не пустое вовсе, — не согласился тевтон. — Сказать, по чести, я ведь просто уснул на посту. Потому и не заметил вас сразу, и брата Томаса вовремя не предупредил. Если б разбираться стали — заставили бы клясться на Святом распятии и Библии. А тут уж не солжёшь. Вызнали бы, в общем, что к чему… — кнехт сбился, передёрнул плечами. — Знаете, за такое у нас спрос строгий…

Всеволод нахмурился. Вообще-то за такое и в его дружине по головке гладить не стали бы. Может, не стоило мешать Томасу? Пусть бы выпороли хорошенько нерадивого стража. Оно полезно. Впредь урок будет: не спи в дозоре сам и не подставляй других.

— За такое у нас казнить могут, а могут — и того хуже — выгнать за стены, на ночь глядя, — торопливо продолжал кнехт.

Ах, вот оно что! Не в порке, оказывается, дело. М-да, порядки в немецкой Стороже суровы. Впрочем, во время Набега, наверное, так и надо. Только так.

— А я ведь, почитай, двое суток не спал. Мы обычно днём по очереди отдыхаем, но сегодня — большая вылазка. Народу в замке осталось мало, работы — много. Вот и миновала меня та очередь. Ну, и сморило… Спал, покуда колокол в часовне не ударил. А как проснулся — вы уж под самыми воротами стоите. И хорошо, что вы. А если бы враг какой? Знаете, самому тошно. Злость на себя берёт! Знаю, что виновен, а брату кастеляну признаться страшно… Вот вам сказал и, вроде как, легче стало. Теперь — хотите губите, хотите — милуйте.

Переживал бедолага-кнехт. Искренне переживал и каялся. Поедом себя ел за слабость, недозволенную воину Сторожи. Но выслушивать его жалобы сейчас было недосуг.

— Ступай с миром, — сказал Всеволод. — Брату Томасу я тебя не выдам, но чтоб больше…

— Никогда! — обрадовано заверил кнехт. — Ни в коем случае! Веки вырву, а на посту не усну!

Незаживший шрам на лице делал его улыбку кривой, неприятной и пугающей. Словно не во весь рот улыбался тевтон, но ещё и во всю правую щёку — чуть не до уха.

— Ступай-ступай, — поторопил Всеволод.

Кнехт, однако, не уходил. Перестав вдруг улыбаться и посерьёзнев, немец тихо промолвил:

— Я ведь не только поблагодарить вас хочу, добрый господин. — Предупредить ещё…

Вот это уже было любопытно. Всеволод подошёл ближе.

— О чём?

Кнехт снова зыркнул по сторонам, убедился, что никто не подслушивает, и быстро-быстро зашептал — в самое ухо, обдав Всеволода густым чесночным запахом:

— Вообще-то у нас об этом говорить не принято… Но знаете, господин… вы бы того… дверь запирать на засов не забывайте… особенно если спать ложитесь… И оруженосцу своему тоже передайте…

Да, очень интересно это было!

— А в чём, собственно, дело? — спросил Всеволод.

— Так… — кнехт отвёл взгляд. — Всякое говорят… И разное бывает…

С этими словами тевтонский служка попытался выскользнуть за порог. Всеволод — не дал. Схватил странного советчика за рукав, быстро втянул обратно в комнату, запер дверь.

— Нет, погоди-погоди, мил человек. Раз уж начал, то, будь любезен, договаривай до конца. Рассказывай, давай, что тут у вас творится? От чего и от кого закрываться надобно?

— Да я и сам толком ничего не знаю, добрый господин, — оказавшись взаперти, нежданный доброхот стушевался, втянул голову в плечи, заозирался совсем уж затравлено. Видать, жалеет уже, что вообще полез со своими откровениями и предупреждениями. — И никто ничего не знает. Просто слухи ходят и…

— И?..

— Случается, люди в замке исчезают.

— Как это?

— То есть, не совсем исчезают. Потом-то их находят. Только…

— Ну?!

— Обескровленных совсем. Досуха высосанных. Будто нахтцерер какой постарался…

— Вот как? Тёмная тварь в крепости? — Всеволод внимательно смотрел на тевтона.

Тевтон же смотреть ему в глаза не хотел. Не похоже было, чтобы кнехт врал. Но… Что боялся — вот на это очень похоже.

— И часто у вас такое?

— Что? — непонимающе захлопал глазами немец. От страха бедняга стал совсем плохонько соображать. — Что — часто?

— Людей похищают и испивают?

— Нет-нет-нет, — зачастил кнехт. — Совсем нет. Вот в прошлом месяце одного нашли. И в позапрошлом — тоже. И у обоих — ни кровинки.

— А раньше? Было что-то подобное раньше?

— Ну, раньше-то, до Набега поселяне из комтурии поговаривали, будто в эрдейских землях нечисть объявилась и вокруг замка рыскает. Якобы из тех тварей, что ещё в давние языческие времена прошли через прорванную границу.

Глава 7

Дело становилось всё интереснее и интереснее.

— Поселяне, говоришь? — Всеволод в раздумье поскрёб затылок.

— Ага. У них тоже люди пропадали. Опять-таки по человечку в месяц. Но этих вовсе не находили, да и не искали, сказать по правде, особо. Исчезали-то и без того пропащие людишки. Никчёмные, о ком и не горевал никто сильно. Может, оттого селянам веры не было. Мало ли кто куда забрёл. Мало ли кто где сгинул. Но вот как округа опустела… В замке у нас, в общем, тогда началось.