Тирания Я: конец общего мира

В этом смысле полезно перечитать, что сказал о секретности Жак Деррида: «Меня пугает, если не сказать, ужасает политическое пространство, – например, публичное, – где нет никаких секретов. Когда требуют, чтобы все было на виду, не оставляя приватного места для обсуждения; для меня это явный признак тоталитарного воздействия на демократию. Я могу выразить это с позиции политической этики: если право на секретность не поддерживается, значит, мы в тоталитарной среде»[70]. Подобные формы поведения – результат значимости, которую обрела фигура хакера: с тех пор как интернет стал всеобщим, хакерство как умение вскрывать различные материалы и в итоге изобличать определенную деятельность олицетворяет высшую ступень современного недоверия, все более заметного по отношению к любым органам власти, и при этом представляет продвинутый вариант нового соотношения сил, устанавливаемого между индивидами и власть имущими.

В свете новых правил появились не практиковавшиеся ранее формы вовлечения – например, массовое объединение пользователей для совместных действий. Любое такое действие требует нечеловеческих усилий и упорства: нужно подключиться к серверу в один и тот же временной интервал, чтобы вызвать «отказ в обслуживании» (DOS), ведущий к нарушению работы и краткосрочной потере доступа. К 2004 году образовалась сеть «Анонимус». Мы отпраздновали рождение всемирного общественного движения нового типа: «„Анонимус“ – первый пример, когда с помощью интернета конструируется суперсознание»[71]. Было издано немало восторженных книг, анализирующих механизмы этого явления и его воздействия на людей[72]. Краткосрочное подключение к сайту и организация временных помех вторили залихватскому стилю тогдашней политики. Не то чтобы такой тип действий совсем неприемлем, но при его исключительной простоте и изменчивости – это двойной регресс. Во-первых, речь идет об акциях, результат которых способен удовлетворить их инициаторов, не требуя от них больших усилий, – как уйма всевозможных онлайн-петиций, особенно с появлением в 2007 году платформы Change.org, где при желании можно проголосовать в один клик. К тому же такие действия заставляют довольствоваться сугубо негативными моделями поведения в ущерб конкретному позитивному участию в коллективном ходе вещей.

Популярности такой практике прибавило то, что она широко распространилась на рубеже 2010-х годов, вскоре после болезненного ипотечного кризиса 2008 года, разорившего многие семьи, приведшего к массовым увольнениям, росту государственных долгов и оставившего впечатление безнаказанности главных виновных. В то же время усилилась тенденция к предельной оптимизации в компаниях в результате как их «цифровизации», так и растущего давления акционеров и, как следствие, установка на то, чтобы избавляться от сотрудников из «прошлого века», которые не могут свыкнуться с постоянными требованиями адаптивности и гибкости. Подобные методы постепенно стали негласной нормой. И, пожалуй, сполна проявились в компании France Telecom, которая подготовила конфиденциальный план избавления от тысяч работников, приравняв психологический прессинг к обычным методам управления, что обернулось нарушениями опорно-двигательного аппарата, депрессиями и даже спровоцировало около тридцати самоубийств в 2008–2009 годах. В экономике настойчиво выделяется направление, усугубляющее перманентную нестабильность, идет беспрерывная гонка за «инновациями», «дезинтеграция» существующего, разрушение завоеванных позиций в русле стратегий, подсказанных новой истиной времени: биологической моделью. Такая обстановка, требующая постоянной мобилизованности, провоцирует выгорание, длительные перерывы в работе, чувство незащищенности и собственной бесполезности.