Титан (The Titan)

As a matter of fact, he had never understood women at all, his relations being confined to those sad immoralities of the cheapest character which only money-grudgingly given, at that-could buy.	Женщин он не понимал, все его отношения с ними ограничивались тем низменным и жалким развратом, который покупается за деньги, а на такие траты Лафлин никогда не был особенно щедр.
He lived in three small rooms in West Harrison Street, near Throup, where he cooked his own meals at times.	Жил он в западной части города на Харрисон-стрит, занимал три крохотные комнатки и, случалось, сам себе стряпал.
His one companion was a small spaniel, simple and affectionate, a she dog, Jennie by name, with whom he slept.	Единственным его другом и товарищем был маленький спаниель, бесхитростное и преданное животное, - сучка по кличке Дженни, которая всегда спала у него в ногах.
Jennie was a docile, loving companion, waiting for him patiently by day in his office until he was ready to go home at night.	Дженни была очень понятлива, кротка и послушна; весь день она терпеливо просиживала в конторе, дожидаясь старика, а вечером они вместе отправлялись домой.
He talked to this spaniel quite as he would to a human being (even more intimately, perhaps), taking the dog's glances, tail-waggings, and general movements for answer.	Лафлин разговаривал со своим спаниелем совсем как с человеком - пожалуй даже более откровенно, принимая за ответы преданный взгляд собачьих глаз и виляние хвоста.
In the morning when he arose, which was often as early as half past four, or even four-he was a brief sleeper-he would begin by pulling on his trousers (he seldom bathed any more except at a down-town barber shop) and talking to Jennie.	Он не любил долго нежиться в постели и обычно вставал часов в пять, а то и в четыре утра, натягивал на себя брюки (ванну он уже давно отвык принимать, приурочивая мытье к стрижке в парикмахерской) и начинал беседовать с Дженни.
"Git up, now, Jinnie," he would say.	- Вставай, Дженни, - говорил он.
"It's time to git up.	- Пора вставать.
We've got to make our coffee now and git some breakfast.	Сейчас мы с тобой заварим кофе и сядем завтракать.
I can see yuh, lyin' there, pertendin' to be asleep.	Думаешь, я не вижу, что ты давно проснулась и только прикидываешься, будто спишь.
Come on, now!	Пора, пора, вставай.
You've had sleep enough.	Хватит валяться.
You've been sleepin' as long as I have."	Не позднее моего вчера легла.
Jennie would be watching him out of the corner of one loving eye, her tail tap-tapping on the bed, her free ear going up and down.	А Дженни умильно косилась на него, постукивала хвостиком по кровати и чуть-чуть пошевеливала ухом.
When he was fully dressed, his face and hands washed, his old string tie pulled around into a loose and convenient knot, his hair brushed upward, Jennie would get up and jump demonstratively about, as much as to say,	Когда же Лафлин был совсем готов - умыт, одет, его старый скрученный в веревочку галстук повязан свободным и удобным узлом, а волосы тщательно зачесаны кверху, - Дженни проворно соскакивала с кровати и принималась бурно прыгать по комнате, словно говоря:
"You see how prompt I am."	"Смотри, как я быстро".
"That's the way," old Laughlin would comment.	- Ну, конечно, - притворно ворчал Лафлин.
"Allers last.	- Всегда последняя.