Титан (The Titan)

Pity in such a crisis the poor country-jake legislator torn between his desire for a justifiable and expedient gain and his fear lest he should be assailed as a betrayer of the people's interests.	Ну, как не пожалеть этих бедняг, этих сельских простаков, попавших в законодательное собрание и теперь раздираемых непримиримыми противоречиями - алчным желанием полуузаконенной и легкой наживы, с одной стороны, и страхом, что их объявят предателями интересов народа, - с другой.
To some of these small-town legislators, who had never seen as much as two thousand dollars in cash in all their days, the problem was soul-racking.	Да, для многих провинциальных депутатов, еще никогда не державших в руках даже двух тысяч долларов, это была поистине душераздирающая дилемма.
Men gathered in private rooms and hotel parlors to discuss it.	Они ходили друг к другу в номера, собирались в гостиных отелей и обсуждали эту мучительную задачу.
They stood in their rooms at night and thought about it alone. The sight of big business compelling its desires the while the people went begging was destructive.	А потом каждый, оставшись один, проводил бессонную ночь и думал, думал, думал... Знакомство с крупными воротилами, которые навязывали свою волю другим, в то время как народ должен был выступать как проситель, действовало на них растлевающе.
Many a romantic, illusioned, idealistic young country editor, lawyer, or statesman was here made over into a minor cynic or bribe-taker.	Сколько романтически настроенных, преисполненных иллюзий молодых идеалистов -адвокатов, провинциальных издателей, общественных деятелей - превращалось здесь в циников, пессимистов и взяточников!
Men were robbed of every vestige of faith or even of charity; they came to feel, perforce, that there was nothing outside the capacity for taking and keeping.	Люди теряли всякую веру в идеалы, теряли даже последние остатки человечности. Волей-неволей они убеждались в том, что важно только уменье брать, а взяв, - держать.
The surface might appear commonplace-ordinary men of the state of Illinois going here and there-simple farmers and small-town senators and representatives conferring and meditating and wondering what they could do-yet a jungle-like complexity was present, a dark, rank growth of horrific but avid life-life at the full, life knife in hand, life blazing with courage and dripping at the jaws with hunger.	На первый взгляд все здесь как будто бы имело самый заурядный, будничный вид: заурядные люди, жители штата Иллинойс, простые фермеры и горожане, избранные сенаторами или членами палаты, совещались друг с другом, раздумывали, решали, как им следует поступить, - в действительности же это были джунгли, страшные джунгли, где развязаны все инстинкты, где властвуют алчность и страх, где у каждого спрятан нож за пазухой.
However, because of the terrific uproar the more cautious legislators were by degrees becoming fearful.	Однако крик и шум, поднятые газетами, заставили некоторых, наиболее боязливых, законодателей попрятаться в кусты.
Friends in their home towns, at the instigation of the papers, were beginning to write them.	Из родных городов и селений к ним уже начали поступать письма, написанные их друзьями-приятелями по наущению газет.
Political enemies were taking heart.	Их политические противники начали поднимать голову.