Тьма, – и больше ничего

Рамона удивленно посмотрела на Тесс. Тесс изумленно глазела на Рамону. Ей вспомнилось, как в десять лет отец подарил ей на день рождения рогатку и она решила пострелять. В пяти-шести кварталах от дома ей встретился облезлый пес, копающийся в мусорном баке. Она выстрелила в него мелким камушком, чтобы напугать (по крайней мере, так она себя убеждала). Камень попал ему прямо в зад. Жалобно взвизгнув, пес убежал, но сперва так укоризненно взглянул на Тесс, что ей стало стыдно. Она отдала бы все на свете, лишь бы этого выстрела из рогатки никогда не было, и с тех пор по живым мишеням не стреляла. Тесс понимала, что в природе убийства происходят постоянно – она без сожалений прихлопывала комаров, ставила мышеловки, когда замечала в погребе мышиный помет, и, нимало не смущаясь, поглощала гамбургеры, – но в то же время свято верила, что не сможет без угрызений совести причинить вред живому существу. Тем не менее, здесь, в гостиной на Лейсмейкер-лейн, она не испытывала душевных терзаний. Может, потому что на самом деле это была самозащита. А может, совсем по другой причине.

– Рамона, – сказала она. – Я сейчас ощущаю некоторое душевное родство с Ричардом Уидмарком. Вот как мы поступаем с нытиками, дорогуша.

Норвилл стояла в луже собственной крови. На ткани халата наконец начали проступать алые пятна. На мертвенно-бледном лице темнели остекленевшие от ужаса глаза. Она медленно провела языком по нижней губе.

– А теперь у тебя будет время как следует помучиться.

Рамона начала оседать на пол. Тяжелые ботинки заскользили в крови. Она судорожно ухватилась за полку и сорвала ее со стены. Фарфоровые медвежата покончили жизнь самоубийством.

Тесс по-прежнему не чувствовала ни стыда, ни угрызений совести, однако, несмотря на свое громкое заявление, почти не ощущала душевного родства с Томми Удо; ей не хотелось смотреть на мучения Рамоны или продлевать их. Подняв с пола револьвер, она вынула из правого кармана предмет, захваченный из ящика рядом с плитой, – стеганую кухонную рукавицу. Такая вполне сможет заглушить выстрел. Тесс узнала об этом, когда работала над книгой «Вязальный кружок из Уиллоу-Гроув отправляется в загадочный круиз».

– Ты не понимаешь, – хрипло прошептала Рамона. – Так нельзя. Ты совершаешь ошибку. Отвези меня… в больницу.

– Это ты совершила ошибку. – Тесс натянула рукавицу на револьвер. – Надо было кастрировать своего сыночка, как только ты узнала, что он из себя представляет. – Она приложила рукавицу к виску Рамоны Норвилл и нажала на спусковой крючок. Послышался глухой звук, словно крупный мужчина прочистил горло.

Все было кончено.

35

Тесс не выяснила домашний адрес Эла Штрелке заранее, поскольку рассчитывала узнать его у Рамоны. Однако не все в жизни идет по плану. Теперь нужно собраться с мыслями и довести дело до конца.

Кабинет Рамоны располагался наверху, в комнате, которая изначально задумывалась как гостевая спальня. Там обнаружилось еще больше безделушек, а также несколько фотографий в рамках – как ни странно, не сыновей, не зазнобы и не покойного Роско Штрелке, а писателей, выступавших в клубе «Книги и крафт-пакеты». Все фото – с автографами. Тесс сразу вспомнила фойе в «Бродяге», увешанное снимками музыкантов.

А у меня она автограф не попросила, подумала Тесс. Ну да, зачем ей помнить о такой бездарности. Я же просто говорящая голова, призванная заткнуть дырку в расписании. И пожива для ее сынульки. Как им обоим повезло, что я подвернулась в нужный момент.

На столе, под пробковой доской с приколотыми к ней приказами и письмами из библиотеки, стоял компьютер, почти такой же, как у Тесс. Экран не горел, но, судя по мерцающим лампочкам на системном блоке, комп находился в режиме ожидания. Не снимая перчаток, Тесс нажала на клавишу. Монитор ожил, и через мгновение на экране показался рабочий стол Рамоны. Прекрасно, никаких паролей.

Тесс открыла список контактов, просмотрела их до буквы «К», нашла «Красный ястреб». Адрес: Коулвич, Тауншип-роуд, Транспорт-плаза, дом семь. Она пролистала дальше, до буквы «Ш», и нашла адрес своего пятничного знакомца, а также его брата Лестера. Большого Водилу и Маленького Водилу. Оба жили на Тауншип-роуд, по соседству с унаследованной от отца компанией: Элвин в доме двадцать три, Лестер в доме сто один.

Будь у них третий брат, подумала Тесс, были бы они «Три шоференка». У одного домик из соломы, у второго – из веток, а у третьего – из кирпичей. Увы, их всего двое.