Тьма и золото полуночи

Олли уходит. Киеран стоит, выпрямившись изо всех сил, но никого не обманул бы его взгляд, устремленный в спину удаляющегося Олли. Я взмахиваю рукой – это мое собственное извинение и прощание – и иду за братом, когда тот бросает свою первую любовь.

24

Когда из общей картины исчезает Киеран, я ожидаю, что Олли будет проводить больше времени с Иазой. Но вместо того, чтобы вернуться в объятия Иазы, когда мы в эту первую ночь ступаем с платформы на землю Тинтагеля, Олли лишь машет ему рукой в знак приветствия и объясняет, что ему нужно подготовиться к патрулированию. Я неловко следую за ним, мимо растерянного Иазы. Но мой брат вовсе не готовится к патрулю, он о чем-то болтает с Рейчел.

– Что все это значит? – раздраженно спрашиваю его я.

Он ведь явно хотел расстаться с Киераном ради Иазы, а теперь его избегает. И к чему он стонал по поводу того, что стал плохим человеком, если ведет себя точно так же?

– Я говорил с Рейчел о ее блестящей работе, – беспечно отвечает Олли.

– Ну, ничего особенного в том не было, – возражает Рейчел.

– Ничего особенного? – удивляюсь я. – Ты, пожалуй, спасла лорда Элленби от похищения, прежде чем смогли бы мы.

Рейчел лишь качает головой.

– Да ладно, Рейчел, зачем ты так? – мягко спрашиваю я. – Я знаю, Майси предложила тебе место стража. И ты готова его занять. Ты ведь так мечтала…

– Нет, неправда, – перебивает меня Рейчел.

Я придвигаю свободный стул и сажусь к ее письменному столу лицом к ней, чувствуя себя кем-то вроде директора школы.

– Почему ты решила, что не заслужила это место?

Рейчел прикусывает губу и что-то чертит на листе бумаги.

– Просто я не думаю, что заслужила повышение, поскольку помогла Мидрауту получить власть, вот и все. Мне повезло, что мне хотя бы разрешили остаться.

Я смотрю на нее во все глаза. Еще до сражения на Трафальгарской площади Мидраут, как обнаружилось, промыл мозги нескольким танам, и в том числе Рейчел, и они помогли вернуть ему шкатулку-загадку, что вознесла его к власти. Никто из них понятия не имел, что он их использует, до полного выяснения всего. А я-то думала, что Рейчел отказывается от повышения из преданности, но все куда хуже. Она отказывается из-за чувства вины.

– Ты ведь шутишь? – говорю я. – Лорд Элленби тоже помог Мидрауту… хочешь, чтобы и он ушел в отставку?

– Нет, конечно же нет.

– Ты тогда не владела собой. Ты ни в чем не виновата.

– Но должна же быть причина того, что он выбрал меня. Должна быть какая-то слабость, что сделала меня легкой мишенью. А если это так, то нельзя возлагать на меня больше ответственности.

– А тебе никогда не приходило в голову, что Мидраут выбрал тебя потому, что ты дружишь со мной и Олли, а ему хотелось помучить нас? – спрашиваю я.

Рейчел размышляет над этим.

– Думаешь, такое может быть?

– Я не знаю, но это куда более вероятно, чем то, что он посчитал тебя слабой. Он мог выбрать тебя еще и потому, что счел угрозой. Это нечто вроде извращенного способа выразить уважение.

Мои слова явно производят на Рейчел некоторое впечатление, но у меня хватает ума не нажимать сильнее. Будь я на ее месте, я бы уперлась и стояла на своем, ощутив давление.

– Подумай об этом, – вот и все, что я говорю.

Рейчел, похоже, так и делает, потому что через несколько дней Майси отводит меня в сторонку:

– Не знаю, чего ты ей наговорила, но с нового года я наконец получаю еще одного стража. Спасибо.

Хотя бедеверы радуются за Рейчел, ее неминуемый перевод вызывает и смешанные чувства. Поскольку в последний Самайн не появились новые сквайры, придется призвать одного из отставных харкеров. Если точнее, призвать Бена.

– Не-е-ет! – стонет Неризан, когда мы узнаем эту новость.

Бен уже прославился как придирчивый всезнайка, который никого не слушает. Его внучка, Франки, жутко стесняется деда. И когда нам сообщают новость, она ненадолго созывает нас.

– Я постараюсь его придерживать слегка, ради вас. Он ведь действительно в свое время был неплох, вы знаете.

Никого из нас это не убеждает.

– Может, мне следует попросить перевести меня в харкеры, – как-то ночью шутит Иаза. – Пожалуй, я бы справился лучше, чем Бен.

Но Олли только тихо улыбается и отворачивается. Иаза точно так же смущен поведением моего брата, как и я, но, когда бы я ни пыталась заговорить об этом с Олли, он просто огрызается. Разрываясь между братом и другом, я выбираю трусливый путь и предпочитаю проводить почти все свое время в Аннуне с Самсоном. Это нетрудно, учитывая, что, когда мы не в патруле, мы каждое мгновение проводим или в объятиях друг друга, или в поисках ключа, который может заново завести мой Иммрал.