Токей Ито

– Сможешь ты остаться у нас или нет, решать Токей Ито, а не Красному Лису, понятно?

– Но ты же мне обещал! – забеспокоился Генерал.

Бобра охватила легкая дурнота.

– Да, – возразил он, – но я обещал принять тебя, если ты вернешься к нам за Минисосе, через месяц, когда твои клятвы, принесенные Длинным Ножам, утратят силу. А теперь-то что тебе у нас делать? Иди, посмотри на затопленную долину. Неужели ты хочешь сегодня ночью вплавь перебираться на другой берег?

– Нет, перебираться вплавь я не хочу, – улыбнулся красавчик Эдди.

– Вот наконец-то услышал от тебя хоть одно разумное слово, о Генерал, утративший мундир. Могу только сказать тебе, что бороться с этими водами пришлось даже Токей Ито.

– О! Неужели он переправился на тот берег? Не может быть!

– Еще как может. Он уже на северном берегу! Вы его больше не поймаете!

Эдди пожевал губами и закатил глаза.

– Только трус мог переправиться первым, бросив вас тут! – заявил он.

Бобр почти вплотную приблизил лицо к лицу Татокано:

– Еще одно такое слово, и оно станет для тебя последним!

Эдди-Татокано, казалось, и вовсе перестал сдерживаться.

– Мы думали, что он еще здесь. Тогда бы ты смог с ним поговорить.

– Я смогу часто и подолгу говорить с Токей Ито, когда все мы переправимся через Миссури.

– Но вы не переправитесь, если не позволит Фредди Кларк.

Тут Эдди запнулся. Судя по всему, каждый раз, прежде чем сказать что-нибудь, ему приходилось мучительно вспоминать, что именно учили его говорить Длинные Ножи.

– Что ж, посмотрим. Своими ружьишками вы нас точно не испугаете!

– Мы многочисленны и сильны! – пригрозил Чапе хлыщ тоном уверенного в себе генерала. – К нам присоединились еще фермеры и ковбои, которым пришлось бежать от наводнения из долины. Они боятся, что Токей Ито убьет их женщин и детей и угонит их пестрых бизонов. Они знают, что Токей Ито жаждет мести, как раненый медведь.

– По-моему, у него есть на то причины, жалкая жаба. Они это знают и потому боятся его и верят про него всяким бабьим сказкам.

– Но к вам-то они не питают ненависти, – заговорил Эдди-Татокано быстрее, чем раньше; по-видимому, он почувствовал себя в своей стихии. – Вы никому ничего не сделали и можете вернуться в резервацию или уйти в Канаду; Фредди Кларку все равно. Фредди – великий воин. Ему нужен только скальп Токей Ито.

Лицо Чапы исказилось судорогой, не предвещавшей ничего хорошего. Юнец ее не заметил. Он как ни в чем не бывало продолжал:

– Да, именно так. Вы похитили у Длинного Ножа Роуча много мустангов; но он готов закрыть глаза на ваше злодеяние, если вы их вернете. Тогда сможете уйти куда хотите. Да, – все более воодушевлялся Эдди-Татокано. – Хитрый Бобр весьма умен, и потому Красный Лис предлагает ему поговорить с Токей Ито. Вы все боитесь Токей Ито. Но тот, кто его не боится, – понизил голос Татокано, – его победит. Тебе это известно?

Бобр с мрачным видом слушал, не проронив ни слова.

– Разве он вам этого не рассказывал? Да уж могу себе представить, об этом он решил не распространяться. Шонка во всеуслышание заявил, что он сын предателя, а он смолчал и позволил обыскать себя, когда бледнолицые решили проверить, нет ли у него оружия. Я до него дотронулся…

Прикоснуться к человеку означало у индейцев одержать над ним победу.

Лунной ночью Татокано не мог различить выражение лица Бобра и понять, какое впечатление произвели на него его слова. Он беспечно продолжал:

– Над тем, кто не боится Токей Ито, он не властен. Ты должен потребовать у него, чтобы он нам сдался. Тогда вы все получите свободу и станете нам братьями.

Бобр по-прежнему слушал, не проронив ни слова.

– Теперь ты понимаешь? Я смогу вернуться к вам, как только умрет Токей Ито. А он не потерпит меня у ваших вигвамов, потому что навсегда запомнил, что я видел его бессильным и испуганным. Но после его смерти Жимолость станет моей женой!

В руке Бобр сжимал дубинку.

– Вот! Видишь, что это? Это твоя смерть!

Татокано рванулся, надеясь спастись. Но Бобр вцепился в него мертвой хваткой и одним ударом прикончил тщеславного изменника.

Воин протащил убитого по траве и сбросил со склона в воду. Тело с плеском ушло в глубину.

Потом Бобр снова прокрался к себе во впадину и принялся по-прежнему следить за врагами.

Пока с Бобром происходили все эти странные и ужасающие события, Четансапа стоял на западной оконечности бухты, не сводя глаз с все прибывающей воды. Зрелище это, весьма неприглядное, не внушало никаких надежд. Час за часом мощный поток несся между высокими берегами речной долины. За спиной Четансапы раздавался тихий и скорбный погребальный плач, которым Медвежье племя поминало тех, кто погиб от рук бледнолицых во время сильного дождя. Охитика выл, подняв морду к небесам и поджав хвост. Он по-прежнему сидел на том самом месте, откуда отплыли Медвежьи Братья.

Еще раньше, чем пес, Четансапа заметил возвращающегося пловца. Его рот растянулся в улыбке, отчего на щеках у него залегли глубокие морщины, все его изможденное, обветренное лицо посветлело. Несомненно, пловец этот был не кто иной, как Токей Ито.