Токей Ито

Казалось, драгуны не могут сразу решить, как быть. Для начала они спешились, уселись на траву и принялись за второй завтрак. Человек в кожаной одежде остался на холме за часового.

– Вы поняли? – спросил Ихасапа.

– Да.

– И что же нам теперь делать?

– Убить этих милаханска мы не можем, их слишком много, – отвечал наконец Часке, подавляя вздох.

– Но надо не дать им расположиться здесь и подстеречь Медвежье племя, – решительно произнес Хапеда. – А еще мы должны помешать им ускакать отсюда и снова вернуться, когда спадет вода.

– Правильно, – улыбнулся Черный Утес, – но как же мы им помешаем?

– Хитростью, – надменно заявил Хапеда.

– И тебе известна такая хитрость?

– Да!

Исхудалое мальчишеское лицо Хапеды засияло.

– Что ж, обсудим твою хитрость.

Хапеда потрогал повязку на голове, которую не снимал по приказу старшего воина, а потом ощупал свои тощие руки и ввалившиеся от лишений и тягот щеки и виски.

– Вид у меня голодный и усталый? – спросил он.

– Вачичун бы сказали, что да, – подтвердил Ихасапа.

– Тогда я пойду. Я прибегу к милаханска и попрошу у них еды. Они спросят у меня, откуда я взялся, и я расскажу им, что, когда наши мужчины и женщины переправлялись на другой берег, Медвежье племя утонуло в реке. Вот только… – запнулся Хапеда.

– Что «только»? – взволнованно спросил Часке. – Почему ты снова засомневался?

– У милаханска есть «длинные глаза». – Хапеда имел в виду бинокли. – А они могут с их помощью видеть сквозь холмы?

– Нет, – успокоил его Хапеда, – это им не под силу. Они могут только видеть на большие расстояния.

– Хорошо. Значит, они, как и мы, не разглядят воинов и женщин Медвежьего племени. Тогда я пойду на хитрость!

– Что ж, попробуй, ведь эти милаханска угрожают захватить в плен наших родичей.

Хапеда тронулся в путь. Он сполз вниз по тому склону холма, который был не виден драгунам, стал во весь рост в луговой долине и сначала из осторожности на всякий случай прокрался вверх по течению. Пройдя немалое расстояние, он опустился на землю и оставил следы, словно делал привал и спал на этом месте. Потом встал и принялся бродить туда-сюда по холмистым окрестностям. Наконец он взобрался на какую-то возвышенность неподалеку от драгун, сначала распростерся на ее гребне, а потом приподнялся на локтях. Заметив, что это не ускользнуло от внимания человека в кожаном костюме, Хапеда встал на ноги и принялся размахивать руками.

Часовой в кожаной одежде сделал ему знак, позволяя приблизиться.

Мальчик пустился бегом, чтобы быстрее попасть на холм к драгунам. Солдаты отдыхали, ели, курили и болтали. Стоило им заметить индейского мальчика, как разговоры смолкли, и все принялись с любопытством его разглядывать. Человек в кожаном костюме, вероятно скаут, тотчас же стал выспрашивать незнакомого мальчика.

– Откуда ты взялся?

Хапеда понимал его жесты, а кроме того, в резервации с помощью Чапы уже выучил некоторые слова и выражения, принятые у бойцов фронтира.

– С того берега.

– А сюда-то как попал? Неужели прямо сейчас переправился через реку?

– Да, – заверил его индейский мальчик, – прямо сейчас, переправился через реку. Все остальные утонули.

И с этими словами он принял скорбный вид.

– Какие это «остальные»?

– Воины, женщины и дети Медвежьего племени, великого племени дакота.

– Черт возьми… Медвежьего… А ну-ка, сядь сюда. Расскажи-ка поподробнее!

Скаут передал эти удивительные вести молодому офицеру, командовавшему отрядом. Тот в свою очередь дал скауту различные указания, смысл которых Хапеда не понял. Но скаут объяснил мальчику, что именно приказал офицер:

– Ты останешься здесь с нами. Не бойся. Мы будем тебя кормить, а потом отдадим в нашу школу. Мы возьмем тебя с собой в большой форт. Там ты отрапортуешь коменданту, что сталось с Медвежьим племенем и с Токей Ито. Понятно?

– Да, – отвечал Хапеда, испуганный до глубины души, – но я не хочу оставаться с вами. Я пробираюсь к своим родичам в Канаду.

– К каким это еще «родичам»? – недоверчиво переспросил скаут.

– К дакота с реки Сурис, – коротко отвечал Хапеда.

– Не знаю таких. Я было подумал, ты хочешь убежать к Сидящему Быку и его людям, к этому подстрекателю и убийце Кастера, – он все еще обретается где-то поблизости. Даже и думать не смей! Они на том берегу уже чуть не голодают, ведь бизонов и там больше нет.

– Значит, мне остаться у вас?

– Ты молокосос и будешь делать, что мы тебе скажем, чтобы не перечил и не ставил никаких условий. Вот, можешь поесть с нами, а то ты совсем отощал. У нас ты не будешь знать нужды, будешь румяным и крепким и научишься читать и писать.

Хапеда более не проронил ни слова. Упоминание Сидящего Быка глубоко его потрясло, и он тем более преисполнился желания убежать. Однако он еще не знал, когда ему это удастся. Сейчас, белым днем, это было невозможно. Он съел провизию, которую ему выдали, решил, что на вкус она отвратительна, а потом улегся на солнце, якобы поспать. На самом деле он лихорадочно соображал, как быть, то и дело чуть приоткрывая глаза и незаметно наблюдая за врагами.