Токей Ито

Женщины присыпали золой огонь и приготовили постели, на которых хозяевам и гостю предстояло провести остаток ночи. Шеф-де-Лу, утомленный и занемевший, опустился на одеяла и шкуры, которые сестра вождя накинула на спальную подставку. Боль от раны в спине к ночи, после утомительного пира, стала мучить его сильнее. Женщины вместе легли спать. Ложе Токей Ито осталось пустым. Вождь завернулся в старое покрывало из бизоньей кожи и улегся на краю вигвама. Стена шатра в этом месте была еще не опущена, а держалась довольно высоко на раздвоенной жерди, так что внутрь проникал ледяной ночной воздух. Вернулся волкодав Охитика. Свернувшись клубком, он устроился в головах у хозяина.

Делавар из своего угла смотрел на спящего вождя. Он различал лишь его темную тень, до него не доносилось даже дыхание спящего. За стенами вигвама журчала река. Две одинокие свирели перекликались этой весенней ночью, выводя простую, грустную мелодию из нескольких повторяющихся нот. Это была любовная песнь молодых воинов, но Уинона, сестра вождя, предпочла не услышать ее. Песнь эта была прекрасна, как чудесные весенние цветы, узорным ковром покрывавшие неприветную прерию, и долго еще звучал ее отголосок в сердце делавара. Угрюмый разведчик Тобиас давно не видел женщин. Однако, вновь услышав свое старинное имя Предводитель Волков и вспомнив о своей принадлежности к гордому племени делаваров, он ощутил в душе также волнение, пробужденное обаянием благородной дочери прерий. Чувства к девушке, в которых он не смел признаться, невольно переросли в тщательно скрываемую дружескую приязнь к ее брату, спасшему делавару жизнь. Втайне Шеф-де-Лу опечалило то давление, которое оказывали на молодого вождя именитые воины племени. Они хотели направить его в качестве посредника на переговоры с бледнолицыми, намерениям которых Токей Ито явно нисколько не доверял. Делавар надеялся, что на следующий день собрание Совета племени примет сторону Токей Ито.

В эту ночь Шеф-де-Лу так и не заснул. Первые лучи утреннего света проникли в шатер, а он все еще лежал без сна. Молодой вождь уже проснулся и, как всегда по утрам, поспешил к ручью купаться. Издалека до делевара доносились голоса и смех купальщиков. Сыновья прерии любили повеселиться. Если это и было неизвестно бледнолицым, то только потому, что они редко давали другим народам повод посмеяться и порадоваться, зато очень часто – повод опечалиться и ожесточиться. Женщины убрали вигвам, и старшая подала гостю пеммикан. Уинона подозвала больше дюжины собак, черных, бурых, пятнистых, больших и маленьких. Шнурами из бизоньих кишок она привязала к спинам беспокойных псов кожаные полотнища. Собак индейцы использовали в качестве вьючных животных, и сегодня им вместе с другими предстояло доставить в деревню разделанные туши бизонов, добытых на вчерашней охоте. Привели лошадей, а на деревенской площади собралось множество женщин и девушек. Под предводительством сестры вождя отправились они верхом на место охоты, чтобы разделать и разрубить на части туши бизонов и привезти в деревню мясо, кости и шкуры. Шеф-де-Лу глядел удаляющимся женщинам вслед, пока они не скрылись из глаз. Токей Ито вернулся после купания, вновь облачился в праздничные одеяния, водрузил на голову венец из орлиных перьев и отправился в вигвам Совета обсуждать со старейшинами и вождями предложение Джекмана и принимать решение. Когда вождь ушел, старая индианка опустила полог вигвама, словно догадавшись, что гость хочет спать.

Когда Шеф-де-Лу проснулся, был уже вечер. Токей Ито вернулся к себе в вигвам. Татанка-Йотанка лично проводил его. Прощаясь с молодым вождем у очага, великий шаман произнес: «Собрание Совета сделало свой выбор: Токей Ито поедет в форт на переговоры с полковником Джекманом. Нам нужен мир, а не война. Однако я ни разу не встречал человека, который прибыл бы из Вашингтона и говорил бы правду. Поэтому Токей Ито будут сопровождать несколько его хорошо вооруженных всадников. Я сказал».

Шаман и верховный вождь попрощался с Токей Ито и отправился в Священный вигвам Хавандшиты, гостем которого был.

Токей Ито передал делавару адресованное Джекману согласие; ответ был начертан рисуночным письмом на куске кожи. Шеф-де-Лу впервые порадовался, что его ранил бизон, ведь теперь он при всем желании не мог привезти послание в форт, а ни он сам, ни Токей Ито отнюдь не спешили встретиться с Джекманом.

Если прошлой ночью Шеф-де-Лу не спал, снедаемый внутренним беспокойством, то нынешней ночью ему помешали внешние обстоятельства. Вождь получил какое-то тревожное известие; он бросился к оружию, позвал нескольких боевых товарищей, вскочил на коня и вместе с ними выехал из деревни.