Токио. Долго и счастливо

Ребенок за соседней шторкой просыпается и начинает плакать. За ним – еще один. И вскоре их голоса сливаются в один общий вопль. Слышу грохот. Выстрел? Не знаю. Вокруг царят полный хаос и переполох.

Не задумываясь накрываю собой лежащего в контейнере ребенка. В нос ударяет детская присыпка. Сердце в груди бьется молотком. Зажмуриваюсь – и жду. Кто-то накрывает меня собой, сжимая руками.

– Пригнитесь. – Это Акио.

Проходят долгие секунды. Вокруг – тишина. Медленно приподнимаю голову. Один за другим люди приходят в себя. Раздаются вспышки камер. Неподходящее время для фотографий.

– Я сказал, пригнитесь, – шипит Акио. Он говорит мне прямо в затылок. Я прекрасно осознаю, как он прижимается ко мне.

– Думаю, мы уже поняли, что я плохо подчиняюсь приказам, – шепчу я. Его хватка крепчает, сковывая мои движения. И все-таки мне удается повернуть голову. Теперь я вижу все. Императорский гвардеец коленом прижимает кого-то к полу лицом вниз, одной рукой удерживая его за запястья. Это новоиспеченный папаша. Я видела его, он сидел через две кровати от меня. Его глаза покраснели от бессонницы. Позади него – перевернутая тележка с одеялами. Близняшки Грейди пищат. Стоя дальше всего от тележки, они прячутся за спинами двух императорских гвардейцев.

Господин Фучигами что-то говорит, подняв руки. Я не все понимаю, зато улавливаю слово дзико – случайность. Должно быть, отец просто споткнулся о тележку.

Тогда Акио медленно высвобождает меня, тяжело вздыхая. Еще одна фотография. Помещение оживает. Лежащая рядом со мной мамаша принимается плакать. Гормоны плюс околосмертные переживания равно не самое лучшее сочетание. Вытянув руку, сжимаю ей плечо. Среди рыданий вперемешку с икотой не могу разобрать ни слова. Она говорит на смеси японского и английского. Наконец полностью переходит на родной язык.

Перевожу взгляд на Акио, он ближе всего ко мне. Мои руки трясутся, а он непоколебим.

– Что она говорит? – спрашиваю я.

Акио прислушивается. Она повторяет свои слова.

– Она благодарит вас. Вы бросились спасать ее ребенка, не жалея себя. – Затем, понизив голос, тихо произносит: – Вы не обязаны были этого делать.

– Конечно, обязана, – выпаливаю я.

Акио медленно выпрямляется и выдыхает.

– Вы правы, – размеренно, неторопливо, мягко произносит он. В его глазах играет ласковый и беспечный огонек. – Я забыл, что вы слушаете свое сердце. Больше такого не повторится.

Вечером того же дня ко мне в комнату стучится Марико, загадочно улыбаясь. За спиной она что-то прячет.

– Можно войти?

Оцениваю ее с опаской. Жаль, что я не обладаю рентгеновским зрением. Что у нее в руках? Очередной график? Перчатки на примерку?

– Я очень устала.

– Я всего-то на минутку, честное слово, – мурлычет она низким, убедительным голосом.

Приоткрываю дверь, и она прошмыгивает в комнату. Дверь со щелчком закрывается. Марико идет по стенке так, чтобы мне не было видно, что она скрывает.

– Газеты завтра не выпускают, зато в интернете много разговоров о вашем посещении больницы.

Внутри все сжимается.

– Мне присесть? – Снова вспоминаю свадьбу и разочарование отца.

– Возможно.

– Марико. – Голос мой звучит грозно.

– Ладно, – отвечает она, доставая из-за спины лист бумаги и протягивая его мне. Это распечатанная статья из «Сплетника Токио». – Я залезла на их сайт.

На одной фотографии я разрезаю ленточку, на другой – бросаюсь на колыбель с новорожденным. Акио накрывает меня собой. До сих пор не понимаю, радоваться мне или плакать. Но судя по воодушевлению Марико, все в порядке.

– Мне нужно время, чтобы перевести.

Марико раздраженно вздыхает.

– Я сама переведу. – И выдергивает у меня из рук статью. – «Ее императорское высочество принцесса Изуми посетила сегодня новое родильное отделение Токийского городского детского медицинского центра. Это первый выход принцессы в свет после возвращения из Киото». – Запыхавшись, она продолжает: – «От имени императорской семьи принцесса Изуми вместе с их императорскими высочествами принцессами Акико и Норико перерезала ленточку. На ней было очаровательное платье А-силуэта оранжевого цвета». – Глядя на меня, Марико улыбается, гордая собственным выбором, а затем снова возвращается к статье. – «Во время посещения родильного отделения произошел небольшой инцидент. Пока раздавали плюшевых медведей и одеяла, новоиспеченный отец, утомленный бессонницей, споткнулся о тележку. “Грохот был как от выстрела! Я не на шутку испугалась”, – говорит корреспондент “Сплетника Токио” Садако Оями, присутствовавшая на месте событий. – “Все бросились в укрытия”, – рассказывает она. – “Все, кроме ее высочества принцессы Изуми. Она накрыла собой новорожденного ребенка”». – Марико замолкает, лучезарно мне улыбаясь.

А вот теперь мне точно нужно присесть. Пятясь, натыкаюсь на кровать и опускаюсь.

Откашлявшись, Марико продолжает: