Толедские виллы

Письмо

Вы исцелились милостью господней!..

Я — вашим исцелением жива —
Сама себя поздравила сегодня.

Кровь служит, по законам естества,

Всех отношений родственных основой, —
Удар клинка нам был залог родства.

Да осенит союз сердечный новый

Амур, любви неугомонный бог,
Нас, дон Гарсиа, обручить, готовый.

Да будет возведен в кратчайший срок

Природы материнским попеченьем
Для наших душ — для двух — один чертог.

Та рана, что была для вас мученьем,

Та кровь, которую исторгла сталь,
Отмечена высоким назначеньем.

Вы, дон Гарсиа, помните едва ль,

Как залита была я вашей кровью,
Как на бинты я разрывала шаль.

Тогда Амур пронзил меня любовью.

С тех пор меня и днем терзает он
И ночью, наклонившись к изголовью.

Все слышится мне вашей боли стон,

И выступают вашей крови пятна,
Прочь отгоняя и покой и сон.

Не правда ли, сеньор, невероятно,

Что две глубоких раны нанесла
Нам шпага, не разившая двукратно?

Возможно ли, сеньор, чтоб сердце жгла

Остывшая, покинувшая тело
Кровь, что когда-то пролита была?

Среди цветов беспечно я сидела,

Когда внесли вас... И душа моя
За вашей вслед едва не отлетела.

Вы мой Адонис[31]

. Будь Венера я —Кровь пролитая стала бы гвоздикой
И розами — отрадой соловья.

Вы мой Медор. Была б я Анжеликой[32]

—Я б кровью начертала жгучий стих,
Поведав о любви моей великой.

(Мавр Анжелике верный был жених, —

У Ариосто сказано в поэме...
О, если б стали мы подобьем их!)

Разлуки непереносимо бремя,

Я дни мои в отчаянье кляну,
Вдали от вас подобно пытке время.

Бы, полумертвый, принесли войну

Моей душе — пожар и разрушенье —
И держите теперь ее в плену.

У вас в руках ее судьбы решенье.

Лишь вы, похитивший ее права,
Могли бы принести ей утешенье.

Я беззащитна. Обо мне молва

Позорные уже разносит вести,
Распространяя лживые слова.

Брат заподозрил поруганье чести,

Когда застал нас, и, сестру виня,
Исполнился безумной жаждой мести,

Ах, если б он и впрямь убил меня!

Любовь не принесла бы муки эти,
Я б умерла, свободу сохрани,

И вы за это не были б в ответе,

(Вы должником остались бы тогда,
Но что умершей все долги на свете!)

Теперь не знаю: милость иль вражда

Мне будет явлена судьбой незрячей?
Что дней моих готовит череда?

В груди кипит родник любви горячей,

Но цвет моих надежд — зеленый цвет —
Уже поблек и не сулит удачи.

И я — одна — твержу любви обет, —

Какая пытка для моей гордыни!
И матери со мною больше нет,

Вы принесли ей смерть. Живу в пустыне.

Лишь низкой черни злоязычный хор
Меня на свете окружает ныне.

Вы жизнью мне обязаны, сеньор,

За вами, согласитесь, долг безмерный,
Который не оплачен до сих пор.

Ваш долг — вернуть мне жизнь, спасти от скверны

Злословья. Дон Гарсиа, вы должны
Вознаградить меня любовью верной.

Вы в благородном званье рождены,

Ронять не подобает званье это,
Так будьте ж долгу вашему верны.

Нас все сближает: род, богатство, лета,

Во всем, сеньор, друг другу мы под стать,
Нам нет в любви преграды и запрета.

Но если вы задумали отдать

Свою любовь другой и если годы
Жестоко я обречена страдать,

Безропотно перенесу невзгоды,

Злосчастной покорясь судьбе своей;
Когда Амур ввергает нас в расходы,
Он не подписывает векселей.