Толкование на подвижнические слова Аввы Исаии

Авва Исаия с самого начала придает большое значение этим добродетелям. Конечно, он, прежде всего, имеет в виду богословский смысл слов «вера» и «надежда», но главным образом он говорит о тех вере и надежде, которые должны сопровождать меня день и ночь, ради которых я ушел из мира и которые до сих пор неведомы мне.

Приведем конкретный пример. Человек оставляет мир и идет в монастырь. Ради кого он идет? Ради Бога. Если бы Бога не было, то кто был бы так наивен, чтобы идти в монастырь? Но скажите, много ли новоначальных чувствуют Бога и не испытывают колебаний в сознании и мыслях? Многие ли опытно ощущают Бога, так чтобы не оставалось места сомнениям? Обыкновенно они молятся, но Бога не чувствуют. Говорят с Ним, но Его не слышат, в их сердце буря и шторм. И хотя они ушли ради Бога из мира, на самом деле они живут как безбожники, как не имеющие Бога. Каким же образом человек, у которого нет Бога, может уйти из мира ради Него, если у него нет непоколебимой веры и надежды, тех добродетелей, которые могут помочь ему жить так, как если бы он имел Бога?

Тот, кто приходит в монастырь, сразу же гораздо сильнее, чем в миру, сталкивается с антибогом, то есть со своим богом, своим «я», с самим собой. И этот наш божок так велик, так высок, так силен, так осязателен, что истинный Бог блекнет в наших глазах. Истинный Бог — это Бог Израиля, Бог истории, Бог отцов наших, а для нас живет, движется, желает и действует наш собственный бог. Но двух богов нельзя совместить, вот мы и живем без Бога истинного.

Ты приходишь в монастырь. Кто знает, сколько лет тебе придется провести в этой страшной схватке с самим собой, сколько лет ты будешь жить без истинного Бога! Как ты сможешь пережить суровость пустыни, мрак отсутствия Бога, когда потеряно все, что ты

любил и что услаждало твою жизнь? Только благодаря вере и надежде. «Блаженны невидевшие и уверовавшие». Блажен ты, когда переживаешь отсутствие Бога так же, как Его присутствие. Значит, Бога нужно, так сказать, принести с собой, потому что, придя в монастырь, ты столкнешься с тем, что Он будет для тебя невидим.

Конечно, некоторые люди с чутким сердцем, благодаря смирению и отчуждению от мира, начинают глубоко чувствовать Бога, но таких мало. В ту давнюю пору, когда сердца были более простыми, когда люди получали образование не в современных университетах, а в университете семьи и наследовали веру и надежду от отца и матери (а этих добродетелей, как правило, нет теперь у наших родителей), в ту пору, когда человек переживал сверхъестественные события естественно и просто, — чувствовать Бога ему было легко.

Но в наше время человек приходит в монастырь, и годами его жизнь бывает лишена смысла, потому что он не имеет того, ради чего ушел из мира и во что верит. Эта та трудность, с которой монах может столкнуться прежде всего, а из-за этого выбиться из сил и сказать: «К чему вся моя борьба? Суета сует все, что я делал». Представляете, как сильно эти колебания могут ранить человека, погубить в нем все жизненные силы, и больше он ничего не сможет делать.

Другая трудность, которая предстает пред новоначальным, — это будущее. Когда он оставляет мир, он воспринимает это не как бегство, но как переход в некую иную жизнь, в жизнь будущую. Значит, он не может уйти в монастырь, если у него нет полной уверенности и убежденности в той будущей жизни, которую он начинает ощущать уже в том месте, куда пришел. Его надежда должна быть столь сильна, чтобы уже не ожидать будущего, но довольствоваться тем будущим, которое подается на трапезе его собственного монашеского жительства, в его келье и в церкви.

Когда-нибудь мы достигнем спасения, увидим Христа, наступит второе пришествие, вострубят ангелы. Наше обожение, и особенно конечные блага и полнота наслаждения Богом — предметы в такой мере принадлежащие к веку будущему, что ужасаешься и голова идет кругом, когда думаешь, как же долго ты должен ждать, чтобы всем этим насладиться, ведь долго ждали этого и все святые, находящиеся ныне на небесах. Вот потому-то мы призваны жить будущим, невидимым и непостижимым уже в настоящем времени. Много ли есть таких вещей, о которых человек может сказать, что он их понял или увидел? Кто видел свое спасение? Конечно, спасение человека — это наиболее ощутимая вещь, но не в том смысле, в котором говорят о нем протестанты: «Поверь в Господа нашего Иисуса Христа и тут же спасешься» — или: «Покайся и тут же крест Христов спасет тебя».

Спасение — это осязаемая и зримая реальность, потому что признаки его присутствия в нас и опытного его переживания настолько объективны и измеримы, что в конечном счете человек может по нему «ходить». Как я хожу по земле и чувствую это, так же твердо я чувствую и свое спасение. Спасение — это ликование, знание, переживание, ясное чувство. И однако же люди не чувствуют, спаслись они или нет, потому что они или всё еще любят самих себя, или совсем не верят в невидимое, или пока не решились всецело связать свою жизнь с Богом.