Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах

Вообще-то главный – может быть, единственный – источник психического заболевания заключается в том, что я оторвалась от всяких «естественных» связей (которые состоят в работе). И все время – кроме полного затмения – я так и понимала это и больше всего от этого страдала. Но я не представляла, что это так трудно изменить. Особенно трудно, разумеется, с теми людьми, которые наблюдали меня несколько месяцев тому назад. Вот и получается что-то вроде заколдованного круга.

А с папой, этим Фомой Неверующим, мне и вовсе переписываться не о чем. Он все больше в заоблачных сферах высшей политики попархивает (от «порхать»), а я преимущественно в психоаналитических свинствах пресмыкаюсь.

Отец пытался занять дочь историческими разысканиями в берлинских библиотеках, для текущей работы ему нужны были разные сведения. Но толку было мало, она жаловалась на рассеянность, и в письмах Троцкого чувствуется раздражение. Однажды отец получил выписки столь обширные, что специальным письмом (от 17 октября 1931 года) ему пришлось «приостановить переписку целых глав из книг». В других случаях Зина, наоборот, оказывалась неспособной найти нужный источник и отвечала отцу беспомощными отговорками.

Был ли то психоанализ в техническом смысле этого слова? Похоже, клиника Кронфельда комбинировала психоаналитические сеансы с весьма своеобразными мероприятиями. Доктор Май постоянно обсуждал с Зиной вопрос о возвращении в СССР. 10 декабря 1931 года она писала отцу: