Толсты́е: безвестные и знаменитые

«Людям, собирающимся жениться именно потому, что их жизнь кажется им полною, надо больше, чем когда-нибудь, думать и уяснить себе, во имя чего живёт каждый из них. <…> Вера в том, что благо в том, чтобы любить людей и быть любимым ими. Для достижения же этого я знаю три деятельности, в которых я постоянно упражняюсь, в которых нельзя достаточно упражняться, и которые тебе теперь особенно нужны. Первое – чтобы быть в состоянии любить людей и быть любимым ими, надо приучать себя как можно меньше требовать от них (потому что, если я многого требую, и у меня много лишений, – я склоняюсь не любить, а упрекать) – тут много работы. Второе – чтобы любить людей не словом, а делом, надо выучить себя делать полезное людям. Тут ещё больше работы, особенно для тебя в твои годы, когда человеку свойственно учиться. Третье – чтобы любить людей и быть любимыми ими, надо выучиться кротости, смирению и искусству переносить неприятных людей и неприятности; искусству всегда так обращаться с ними, чтобы не огорчить никого, а в случае невозможности не оскорбить никого, уметь выбирать наименьшее огорчение».

Как и в письме Андрею, Толстой здесь пишет о смирении и кротости. Если припомнить его горячие споры с Тургеневым, закончившиеся ссорой, то вряд ли такие наставления могут быть восприняты всерьёз. Уже гораздо позже Толстой выступал с осуждением властей, писал письма в высшие инстанции, критикуя их действия и предлагая собственные решения насущных проблем. И где же его кротость и смирение, которое он пытался навязать Илье?

По отзывам родных, Толстой любил Илью больше, чем других сыновей. Но что же стало итогом воспитания одного из «особенных» людей? Илья так и не закончил гимназию, позже поступил на военную службу в Сумской драгунский полк, затем женился на Софье Философовой. К чести Ильи, он принял активное участие в помощи голодающим в 1891-1892 годах, а в имении, доставшемся ему после дележа имущества, пытался жить как можно проще, устроил школу для крестьянских детей. И что же дальше? А дальше начались неудачи – пришлось продать имение, чтобы купить другое, несколько поменьше, однако доходы от него были недостаточны, чтобы содержать семью. Илья скитался по городам, сменил несколько профессий, но всё чаще обращался к матери с просьбой одолжить немного денег.

С началом империалистической войны Илья попытался стать журналистом, но не преуспел. Осенью 1916 года он бросил семью и уехал в Америку, откуда через год написал матери восторженное письмо:

«Я здесь устроился как будто надолго. Комментирую события, происходящие в России. <…> Статьи мои имеют большой успех, платят мне хорошо. Здесь я на положении большого человека. Мои статьи печатаются в двадцати или больше газетах сразу, к моему голосу прислушивается вся Америка. <…> и я чувствую, что я уже являюсь силой, влияющей на отношения Америки и России».

Когда отношения между двумя державами ухудшились, интерес к его статьям пропал. По сути, Илья так и остался на содержании своего отца, поскольку зарабатывал на жизнь чтением лекций о жизни, творчестве и мировоззрении Льва Толстого.

Глава 8. Нищета и одержимость

Вот какую характеристику Иван Бунин дал графу Алексею Константиновичу Толстому в письме поэтессе Марии Карамзиной в 1939 году:

«Совершенно удивительный был человек (и поэт, конечно)!»

Впрочем, «удивительный» ещё не означает, что Толстой был наделён какими-то талантами. Более определённо высказался литературовед Исаак Ямпольский в статье 1963 года:

«Красивый, приветливый и остроумный молодой человек, одарённый такой физической силой, что он винтом сворачивал кочергу, прекрасно знавший иностранные языки, начитанный…»

Не мудрено, что наделённый столь редкими способностями обладатель графского титула с детских лет оказался в ближайшем окружении будущего царя Александра II, «освободителя и реформатора». В двадцать шесть лет Толстой получил звание придворного камер-юнкера, ещё через восемь лет вступил в должность церемониймейстера, а там и до егермейстера недалеко. Впрочем, запомнился Толстой не своими регалиями, а тем, чему отдавался со страстью и одержимостью, невиданной для человека его круга, различного рода сочинениями – от сатирических стихов до пьес, посвящённых важнейшим событиям в истории России.

Пожалуй, самым популярным из созданных им литературных персонажей был Козьма Прутков. Соавторами его рождения в начале 1850-х годов стали двоюродные братья графа – Александр, Алексей и Владимир Жемчужниковы. Плодом коллективных усилий, по определению Ямпольского, стала «сатирическая маска тупого и самовлюбленного бюрократа николаевской эпохи». Однако в афоризмах Козьмы Пруткова нет признаков ни тупости, ни самовлюблённости – по крайне мере, в тех, что были на слуху в советские времена. Напротив, весьма остроумные, подчас мудрые высказывания, слегка перефразированные, использовались и в устной речи, и в литературных произведениях не реже, чем народные пословицы и поговорки. Вот несколько примеров: