Том 1

И вдруг глухое отчаяние захлестнуло Алексея; обессиленный, вытирая пот с висков, он сел на валун, понимая, что бой он проиграл, а все, что было вчера и сегодня, — переправа орудий, неестественное напряжение прошлой ночи, стрельба по танкам — все это было напрасно, и только потому, что на обходе болота он потерял более получаса времени и несколько сот метров связи.

Неожиданно справа, на скате холма, послышались голоса, в высокой траве мелькнули фигуры Бориса, Полукарова и связиста Березкина, они бежали вверх по склону. Полукаров, должно быть, первый заметил группу Алексея и, на мгновение остановившись, на бегу показал в их сторону рукой. Борис оглянулся, взбираясь по откосу в своей расстегнутой, развевающейся шинели, а утренний ветер вольно обдувал склон, вокруг волновались на холме травы, и этот их шум раздражающе лез в уши, колыхал, как на волнах, отдаленные голоса.

— Стойте! — крикнул Алексей и вскочил с надеждой. — Подождите!

Борис задержался на скате холма.

— Связь… связь кончилась! — закричал Алексей изо всех сил.

Но ветер уносил, разрывал слова, развеивал их, и Борис, непонимающе помахав руками, видимо, так ничего и не расслышав, побежал вверх, к зарослям кустов, зеленеющим до самой вершины, где светились на солнце стволы берез.

— Стойте! Связь кончилась! — опять закричал Алексей и, не выдержав, кинулся наискосок в направлении кустов, к которым приближалась группа Бориса.

Группа продолжала двигаться, канула в заросль кустов, пропала в ней; только отставший с катушкой кабеля связист Березкин, в замешательстве глядя на подбегавшего Алексея, нервно спрашивал:

— Что, что?

— Оглохли, черти? — едва отдышавшись, зло выговорил Алексей. — Не слышите?

— Вперед надо ведь…

— Алексей, ты?

В это время из чащи кустов показался Борис, стремительными прыжками подбежал к ним, разгоряченный, по смуглому лбу его скатывались струйки пота.

— Березкин! Прокладывайте связь через кусты! Быстро! Что остановились? — скомандовал он связисту и спросил возбужденно Алексея: — Ну, что случилось?

— Слушай… у меня кончилась связь… надо двести, двести пятьдесят метров до вершины… — Алексей задыхался. — Есть у тебя?

— Связь? — воскликнул Борис и резко добавил: — Не вовремя кончилась у тебя связь… Как же так?

— Слушай, мне не до вопросов! Обходили болото, не рассчитали! — с трудом выговорил Алексей. — Нужно двести пятьдесят метров.

Несколько секунд Борис молчал, брови его раздраженно хмурились.

— В этом-то и дело, — сказал он наконец, с нетерпением оглядываясь на Березкина. — Дело в том, что нет у меня лишней катушки. Вон, смотрите! У Березкина кончается последняя… А вообще советую: посылай связиста на батарею! Не теряй времени. Единственный выход! Ну, шагом марш! Вперед! — И он, повернувшись с неумолимой решительностью начал подыматься вверх по высоте. — Советую! — крикнул он издали. — Посылай немедля!

Алексей смотрел на удаляющуюся группу второго взвода, видел сгорбленную спину связиста Березкина, прямую фигуру Бориса и думал, что за эту оплошность на фронте его по справедливости могли бы отдать под суд и расстрелять; пехота требует огня, в атаке гибнут люди, а он бессилен открыть огонь…

Тогда он подошел к своей группе, ожидавшей его возле телефонного аппарата. Беленевский жадно курил, а Степанов, поправив очки, спросил тревожно:

— Нет?

— Нет! — ответил Алексей.

— Значит, мы подставили под огонь левый фланг пехоты, — мрачновато проговорил Степанов. — Безобразие и г-глупость!

— Глупейшее положение! — растерянно сказал Беленевский. — Глупейшее!..

Потом они сидели безмолвно, и в этом гнетущем бессилии Алексей с ледяной и колючей нетерпеливостью искал выход и, не находя его, думал: «Да, глупая случайность, непростительная случайность! Но что же делать?» После долгого молчания он приказал:

— Степа, свяжись с батареей!

— Да, да, надо решать. Немедленно.

Невнимательно слушая эти обычные позывные: «Днепр».., я — «Тюльпан»… я — «Тюльпан»…», Алексей хмуро оглядывал вершину холма, над которым по-прежнему сияло глубокое августовское небо: до этого неба было двести пятьдесят метров, но оно было недосягаемо.

— Я — «Тюльпан», я — «Тюльпан». Как слышишь? Даю четвертого… — речитативом звучал голос Степанова. — Товарищ старший сержант! — торопливо прошептал Степанов. — Вас к телефону! Градусов спрашивает, почему не открываем огонь?

Гулко и раскатисто ударило позади орудие. Все разом оглянулись. Снаряд жестко прошуршал над головами и разорвался далеко впереди, по ту сторону холма. Борис открыл огонь, начал пристрелку.

Глава семнадцатая

«Виллис» майора Градусова остановился у подножия холма.

Майор вылез из машины, поспешно зашагал вверх по скату; следом шли капитан Мельниченко и лейтенант Чернецов.

Над степью прошелестел снаряд, разорвался по ту сторону холма. Офицеры прислушались.

— Открыл огонь Дмитриев, — сказал Мельниченко. — Поздно!

— Мне совершенно неясно, Василий Николаевич, — отозвался Чернецов. — Что с ним?