Том 1

Избрав ее женой, я шаг свершу не ложный.
Да, лишь такой душой вертеть по воле можно!
Как самый мягкий воск, она в руке моей,
И я могу придать любую форму ей.
Положим, в эти дни, покуда я скитался,
С ее невинностью едва я не попался,
Но лучше во сто крат — я в этом убежден, —
Чтобы вот так юнцы ловили наших жен.
Есть от подобных бед испытанные средства.
Уроки действуют на чистых сердцем с детства,
И, если с верного пути ее сманят,
Два слова тот же час вернут ее назад.
Но жены ловкие — другого рода племя;
От их голов одних зависим мы все время;
Лишь до чего-нибудь дойдут своим умом —
Учи иль не учи, все будет нипочем.
Им служит острый ум к подрыву наших правил.
Он столько раз уже вины в заслугу ставил
Или, чтоб замысел преступный провести,
Хитрейшего из нас пытался провести.
Удары отражать мы силимся напрасно:
Ученая жена, как сатана, опасна;
Едва ее каприз успеет произнесть
Для чести приговор — уже погибла честь.
Почтенных множество людей над тем же бьется,
И все ж мой сумасброд едва ли посмеется,
Пусть пожинает плод своей же болтовни.
Французы тем грехом страдают искони,
И, если где-нибудь их счастье ожидает,
Им тайну сохранять всегда надоедает —
Так привлекает их тщеславья глупый чад,
Скорей повесятся, но только не смолчат.
Да, женщина должна наущена быть бесом,
Чтоб сердце отдавать таким пустым повесам
И чтоб… Но вот и он… Разумно, не спеша
Откроем, чем теперь больна его душа.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Арнольф, Орас.

Орас.

Я только что от вас. Приходится сознаться,
Что в вашем доме нам не суждено встречаться,
И все ж попытки я свои возобновлю…

Арнольф.

Ах, право, я ни с кем чиниться не люблю,
Пустых учтивостей не выношу обряда.
По мненью моему, их уничтожить надо,
Обычай этот плох. Послушные ему,
Две трети времени мы тратим ни к чему.

(Надевает шляпу.)

Давайте попросту. Что ваше приключенье?
Могу ль, сеньер Орас, узнать его теченье?
Мечтами отвлечен я, помню, был в тот час,
Но лишь расстались мы, я размышлял о вас.
Я просто восхищен столь быстрым вашим счастьем!
Чем дело кончилось, послушаю с участьем.

Орас.

Увы! С тех самых пор, как вам открылся я,
Несчастием любовь омрачена моя.

Арнольф.

Да как же это так?

Орас.

Какой-то рок злосчастный
Вернул из странствия опекуна прекрасной.

Арнольф.

Вот неудача!

Орас.

Да, и — что всего грустней —
Ему открыт секрет моих свиданий с ней.

Арнольф.

Какой же черт ему сказал о приключенье?

Орас.